Дьявольский план

– Тридцать два, она толком нигде не работает, я вообще видела ее только пару раз. Стараюсь не вмешиваться… Хотя Саша всегда был против их союза.

– Может, все еще изменится… – постаралась утешить я Петрову.

– Что вы, – с горечью махнула она рукой и многозначительно скосила глаза на внимательно слушавшего нас Алексея, который, без труда опорожнив микроскопическую чашечку, не отрывал от нее глаз, – эта женщина обладает такой властью над мужчинами, что… – она запнулась, – может, еще кофе?

Она слабо улыбнулась Алексею. Он мотнул головой:

– Угу.

– Тогда, может, сами сварите? На кухне есть все необходимое: кофе, сахар, загляните в холодильник: там сыр, сливки…

– О'кей, – Алексей скорым шагом направился на кухню.

Я, надо сказать, поразилась происшедшей Ольге Юрьевне перемене. Или ее внутренние часы опять запели утро человеколюбия?

– Александр Петрович случайно не звонил вам позавчера с работы?

– Звонил. Сказал, что задержится, что у них какая-то важная встреча в избирательном штабе, – пояснила Ольга Юрьевна.

– В котором часу это было?

– Точно не помню, – наморщила лоб Ольга Юрьевна, напрягая память, – скорее всего коло семи.

– Он не сказал, когда примерно рассчитывает попасть домой?

– Сказал, что постарается быть не позже девяти, – Ольга Юрьевна тяжело вздохнула. – Знали бы вы, сколько таких обещаний слышала я от Саши за всю нашу с ним совместную жизнь! А в последнее время он вообще с каждым разом все позднее и позднее приходил с работы.

– Вы не пробовали узнать, чем он занят? – задала я неосторожный вопрос, всю степень неосторожности и опасности которого для мирного диалога оцедила секундой позже.

– На что это вы намекаете? – глаза Ольги Юрьевны гневно блеснули. – Считаете, что вам позволено вмешиваться в чужую жизнь?

Ну вот, пошло-поехало, с горечью подумала я.

– Ольга Юрьевна, журналисты только и делают, что волей-неволей вмешиваются в чужую жизнь, особенно те, которые проводят независимое расследование, потому что кое-какие детали, почерпнутые из личной жизни интересующих их лиц, помогают им порой раскрыть подлинную подоплеку деятельности этих самых лиц в жизни общественной, – опять почувствовала я себя на трибуне и с досадой закусила нижнюю губу. – Простите, что мне приходится спорить с вами, но поверьте, я ничего плохого не имела в виду.

– Не имели? – сузила глаза в недоверчивой гримасе Ольга Юрьевна. – Вы же мне едва не попеняли на то, что я не шпионила за мужем!

Последнюю реплику она выкрикнула прямо-таки с возмущением. Именно в эту минуту из кухни с подносом явился Алексей. Его рот был растянут в идиотской, как мне со злости показалось, улыбке. Теперь поднос был полностью укомплектован: три чашки с кофе, тарелочки со сладостями, с лимоном, сливки, тартинки с сыром. Это, по всей видимости, явилось последней каплей в чаше терпения Ольги Юрьевны. Она запамятовала, что сама дала указания Алексею по использованию своих гастрономических ресурсов и теперь с гневной обидой и упреком смотрела на моего незадачливого помощника.

– Убирайтесь! – заорала она. – Чтобы духу вашего тут не было, папарацци проклятые!

* * *

– Истеричка безмозглая, самодурка, шизофреничка, – честила я Петрову, сидя в машине с Алексеем.

После ее злобного крика мы как ошпаренные выскочили из ее благоустроенной квартиры и поспешили к мокнувшему под дождем автомобилю. Настроение у меня было прескверное, и чтобы как-то прийти в себя, я принялась поливать грязью Ольгу Юрьевну. Мне недоставало только ее чучела, чтобы при помощи хорошей дубины вволю потешиться над мешком соломы.

– Надо же, – возопила я, давя на газ, эта драная кошка – моя полная тезка!

– Да ладно тебе, – похлопал меня по руке Алексей.

– Нет, за такую работу нужно молоко бесплатное давать! – неистовствовала я, взяв курс на редакцию.

– Высади меня у поворота, – попросил Алексей, – пойду подписи собирать.

– О'кей, если у меня будет время, як тебе присоединюсь, – небрежно сказала я.

– Да успокойся ты, мало ли психованных! – с нежностью посмотрел на меня Самаркин.

– Успокоюсь, не переживай.

Я остановила машину у продуктового магазина на Сакко и Ванцетти, помахала Алексею рукой и поспешила в редакцию. Спокойный диалог с Кряжимским – это то, что мне сейчас нужно.

– Ну, пропащая, как успехи? – встретил он меня лукаво-мудрой улыбкой в приемной.

– Да какие там успехи! – в свой черед слукавила я. – Ничего особенного.

– Вечно ты скромничаешь! Слышала, рейтинг «Родины» растет, Корниенко по радио выступал.

– Просто удивительно, сколько энергии у этого человека.

– И ты знаешь, – разочарованно пожал плечами Кряжимский, – о Петрове практически ни слова, как думаешь, с чем это связано?

– С тем, что участь мертвых – помалкивать, – наградила я приоткрывшего рот Кряжимского крупицей черного юмора.

– Да ты не в себе. Может, кофе? – Он пристально посмотрел на меня, потом красноречиво – на Марину.

– Я мигом, – весело откликнулась та.

– Не надо, кофе я уже напилась, – сказала я, вспомнив «кофепитие» у Петровой. – Мне бы капель валериановых в самый раз, – невесело усмехнулась я. – Да, а вы слышали, машину Петрова нашли?