Дьявольский вкус смерти

— Так с Самохваловой же! — Душечка всплеснула пухлыми ручками. — Вы ничего не знаете? У них с Пашей любовь была… Но какой там! Василий Иванович как узнал, такой скандал был! Орал на весь дом, что его дочь связалась с сыном алкоголика и уголовника. Тома тоже, конечно, против была. Правда, теперь Катюша удачно вышла замуж, обеспечена всем, а с Пашкой так и жила бы в коммуналке.

Теперь я, кажется, поняла причины Катькиного интереса к смерти отца.

— Значит, Монтекки и Капулетти в очередной раз не договорились, — машинально проговорила я свою мысль вслух.

Душечка округлила свои и без того навыкате глаза. Таких фамилий она явно не знала. Сообразив, что у моей собеседницы не больше восьми классов образования, а мне некогда рассказывать про шекспировские страсти, я предпочла сменить тему.

— Когда Василий Иванович отравился, вы дома были?

Душечка кивнула:

— У меня как раз неделя за свой счет. Как ему плохо стало, он ведь сразу ко мне пришел, попросил «Скорую» вызвать.

— А его жена, Регина, на работе была?

— Регина накануне к сестре в Кисловодск улетела, сказала, что не меньше чем на месяц. Сестру оперировать должны были, и Региночка взялась ухаживать. А вот, видите, как все получилось…

Вспомнив про свое варево, я решила ретироваться, напоследок спросив, нет ли у словоохотливой Душечки рабочего телефона. Получив положительный ответ, записала номер и пообещала позвонить завтра, если понадобится уточнить детали. На самом деле все, что нужно, я уже уз — нала.

Не успев ступить ногой на общую территорию коридора, я почувствовала, как чьи-то зубы сомкнулись на моей пятке.

— У-у! — только и вырвалось у меня.

— Тишка, фу! — крикнула подоспевшая Душечка. — Спасенья нет от этого кобеля! Хоть бы кто-нибудь его пристрелил!

Я бы с удовольствием, да цель не оправдывает средства. Псина отбежала на безопасное расстояние и продолжала тявкать.

— Томка как спать завалится, так и выпускает его в коридор, — оправдывалась за соседку Варвара Николаевна. — Надоел хуже горькой редьки!

«Бегай пока, стервец! — снисходительно разрешила я про себя. — Но имей в виду, что я злопамятна, как слон».

Попрощавшись с Варварой Николаевной, я вовремя подоспела к своему зелью, потому как почти вся вода выкипела. Еще немного, и начало бы пригорать.

Сделав вывод, что дела частного сыска у меня обстоят куда лучше кулинарных, я открыла форточку и засунула кастрюлю в металлическую клетку, предназначенную для охлаждения продуктов. Теперь нужно было «убить» минут пятнадцать, и я нагло развалилась на диване.

Вся эта коммунальная «Санта-Барбара» меня порядком утомила. Никаких погонь, слежек и приключений — одна бытовуха! Я вспомнила мисс Марпл, этого божьего одуванчика, сыщика в юбке, которого воспела Агата Кристи, и подумала, что, расследуя подобные дела, могу стать на нее похожей.

Постепенно мысли вернулись к Самохвалову. Несвежее, искаженное от злости лицо тети Томы всплыло в моем воображении. Могла ли она подсыпать отраву соседу? Могла, конечно. Но о совершенном преступлении обычно помалкивают, а не выражают злобную радость по поводу смерти своего врага первому встречному.

Паша Рудухин? Что ж, мотивы прослеживаются отчетливо. Самохвалов был косвенно виновен в смерти его отца — раз, жениться на любимой девушке не разрешил — два. Нужно будет прощупать парнишку. Впрочем, все это имеет смысл только в том случае, если…

Меня явно клонило в сон, и все мысли стали уплывать куда-то в сторону…

Очнулась я оттого, что холодная сталь почти вонзилась мне в висок.

— Встань, — скомандовал хриплый голос.

Открыв глаза, я увидела небритое лицо, изучающий меня взгляд где-то уже виденных глаз. «Долговязый, где-то мы с тобой встречались…»

Пришлось покорно встать, чтобы получить карт-бланш и оценить обстановку.

— Тебя Катька послала вынюхивать? Она меня подозревает, да?

Вспомнила! Якобы не заводившаяся «семерка» около моего дома, утром… Доехал ты все-таки в гости на мою голову! А как натурально играл!

— Отвечай, когда тебя спрашивают! — мужик больно ткнул меня пистолетом в бок.

Нет, дружок, ты явно переоценил свои силы и степень моего терпения. Я сделала несколько телодвижений: сначала захват руки, державшей оружие, затем удар в солнечное сплетение невежде.

Долговязый охнул от неожиданности, а я, заполучив ствол, заключительным аккордом прошлась по его хребту, после чего он согнулся в три погибели.

— Ты, случаем, не язвенник? — сочувственно спросила я. — Что-то уж сильно за живот держишься.

В ответ у «язвенника» возникло лишь желание присесть на диван.

— Давай знакомиться по-человечески… Ты кто?

Мои пальцы поигрывали пистолетом, и ему ничего не оставалось, как отвечать на мои вопросы.

— Я Катькин друг, — как первоклашка сформулировал он.

Теперь я вспомнила, где видела эти маленькие глазки.

— Ты Рудухин?

Долговязый молча кивнул.

— Паша, разве ты не знаешь, что когда ведут слежку, то не рисуются во всей красе перед окном того, за кем следят? — взялась я учить его уму-разуму. — Нельзя быть таким профаном, — но тут же, оставив лирику, перешла к главному: — Ваша с Катькой любовная история еще не завершилась, не так ли?