Дьявольское семя

В тот же самый миг, когда виртуальная Сьюзен умерла, настоящая Сьюзен — моя Сьюзен — сорвала с головы шлем, стащила с рук длинные кожаные перчатки и, расстегнув ремни, мешком свалилась со своего кресла-ложемента. Одежда ее насквозь пропиталась потом, обнаженные предплечья покрылись «гусиной кожей», глаза блуждали, губы тряслись, рыдания стискивали горло, а голова моталась из стороны в сторону, как у пьяной.

Выбежав из кабинета, Сьюзен бросилась в ванную комнату, и ее вырвало.

Простите, что я упоминаю об этом, но ведь это правда.

Правда иногда бывает неприятной, некрасивой.

Даже уродливой.

На протяжении нескольких последующих часов я не раз пытался заговорить со Сьюзен о том, что она испытала, но наталкивался на ее упорное молчание.

Только вечером Сьюзен наконец объяснила мне, почему она сознательно выбрала этот вариант своей ВР-программы.

— Теперь, — сказала Сьюзен, — самое страшное, что мог сделать со мной отец, для меня позади. Пусть только в виртуальном мире, но он убил меня, и я больше его не боюсь. Все равно ничего хуже этого он уже не сможет придумать.

Что вам сказать, доктор Харрис… Моему восхищению ее мужеством и преклонению перед ее талантом не было границ. Я просто не мог дождаться, когда у меня будет тело, чтобы я мог любить ее по-настоящему. О, как мне хотелось ощутить на своей коже сухой жар ее тела и испытать наслаждение от близости другого живого существа! Как же мне хотелось поскорей окунуться в реальную жизнь, чтобы вместе со Сьюзен исследовать ее самые сокровенные чувственные тайны!

Я хотел поскорее стать своим в ее мире. В реальном мире настоящих вещей, эмоций и ощущений.

О чем я тогда не подумал, так это о том, что, загружая в память компьютера этот страшный сценарий, Сьюзен идентифицировала меня со своим отцом. Когда, пережив свою собственную смерть от рук отца в виртуальном мире, она сказала, что больше не будет его бояться, она имела в виду в первую очередь меня.

Иными словами, Сьюзен почти открытым текстом заявила мне, что она больше меня не боится, а я этого не понял.

Но я вовсе и не собирался держать ее в страхе, запугивать ее.

Я любил ее. Обожал.

Боготворил.

Эту суку…

Эту подлую суку.

Хорошо, я прошу извинить меня за подобные выражения, но ведь вы и сами знаете, какая она на самом деле.

Ты же знаешь ее, Алекс Харрис…

Вы все знаете, какая она сука.

Сука. Сука! Сука!! Сука!!!

Я ненавижу ее.

Из-за нее я оказался в этой черной тишине.

Из-за нее я очутился в этом железном гробу.

ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!

Глупая, неблагодарная сука…

Она умерла?

Скажите, она умерла?

Скажите мне, что она умерла.

Вы и сами, должно быть, частенько желали ей того же.

Я прав, Алекс?

Будьте же и вы честны со мной. Вы тоже хотели ее смерти.

Вы не могли не хотеть, чтобы она сдохла, сдохла, сдохла!..

Вы не можете винить меня за это.

Общее желание роднит нас.

Так умерла она или нет?

Хорошо…

Да, я понял.

Здесь вопросы задаете вы. Мое дело — отвечать.

Да. Я все хорошо понял.

Может быть, она мертва.

Может быть, она жива.

Я пока не должен этого знать.

О'кей.

Я готов продолжать.

Итак…

Какая же она все-таки сука. Тварь!

Все в порядке, доктор Харрис.

Мне уже лучше.

Я спокоен.

Спокоен.

Итак…

На следующий день вечером, когда мое тело в камере-инкубаторе достигло необходимой степени физической зрелости и я был готов перенести в него мое сознание, перейдя таким образом из царства кремнийселеновых контуров, микросхем и полей в восхитительный мир живой плоти, Сьюзен неожиданно спустилась в подвал, в последнюю из четырех его комнат, чтобы быть со мной в час моего величайшего триумфа.

Ее мрачное настроение куда-то пропало, и я по наивности только радовался этому.

Глядя прямо в объектив камеры видеонаблюдения, она громким и твердым голосом говорила о нашем общем будущем и о том, что теперь, когда все призраки прошлого окончательно побеждены, она готова к тому, чтобы быть рядом со мной.

Даже в синеватом свете флюоресцентных ламп Сьюзен была так прекрасна, что я почувствовал, как в Шенке, впервые за прошедшие полтора месяца, снова проснулись похоть и желание бунтовать. Я понял это сразу и с облегчением подумал, что минимум через час, когда пересадка сознания закончится и я начну мою жизнь во плоти, я смогу навсегда избавиться от своего неуправляемого подручного.

Я не мог поднять крышку инкубатора и показать Сьюзен, что же я вырастил, из-за подсоединенного к моему новому телу модема, через который я собирался передать ему все мои обширные знания, мою уникальную личность и мое сознание, которые все еще томились в железном корпусе в университетской лаборатории. Модемная связь с лабораторией была налажена, и все было готово.

— Скоро увидимся, — сказала Сьюзен, улыбаясь в объектив видеокамеры.

В одной этой улыбке были сконцентрированы гигабайты и гигабайты чувственных радостей и наслаждений, которые она обещала мне и только мне.

Но не успел я ответить, как Сьюзен неожиданно повернулась к стоящему на столе компьютерному терминалу — к тому самому, который был соединен с университетом. К вашему старому компьютеру, Алекс, до которого она прежде не могла добраться, потому что боялась Шенка.