Дьявольское семя

И Куртни исчезла. Пропала. Хотя Леланд был изумлен ее неожиданным и необъяснимым появлением, ее исчезновение абсолютно не удивило его. Он приказал ей уйти. Когда их роман подходил к концу, как раз перед тем, как Куртни два года назад объявила о разрыве, она говорила Леланду, что он пугает ее, что ей совсем не нравятся его недавно появившиеся приступы дурного настроения. И теперь она все еще боялась его. Когда он сказал ей: «Уходи!» — она ушла. Куртни понимала, что это лучше, чем спорить с ним. Эта безмозглая сучка предала его, выйдя замуж за Дойла, и теперь будет делать все, чтобы вновь завоевать его расположение.

И Леланд улыбнулся, глядя на шоссе в спускающихся сумерках.

* * *

День подходил к концу. Землю насквозь пронзали оранжевые зловещие лучи заходящего солнца. Офицер государственной полиции штата Огайо Эрик Джеймс Коффи свернул с семидесятого шоссе в зону отдыха по правой стороне дороги. Он преодолел небольшой подъем через участок леса, поросший соснами, и сразу же увидел пустую полицейскую машину, на которой все еще работал сигнальный маяк, бросая пульсирующие блики вокруг себя.

Лейтенант Ричард Пулхэм должен был привезти машину в гараж в конце своей смены, в три часа дня, но не приехал, и с четырех часов более двадцати его товарищей прочесывали шоссе и все прилегающие к нему дороги. И вот теперь Коффи нашел его машину в самом западном уголке участка, патрулируемого Пулхэмом. Он опознал автомобиль по номерам на передней дверце.

Коффи сразу же пожалел о том, что был один, так как подозревал, какой будет его следующая находка. Это был труп полицейского. Другого исхода дела Коффи не видел.

Он взял рацию и включил микрофон:

— Говорит сто шестьдесят шестой, Коффи. Я нашел машину.

Он еще раз повторил это и передал координаты диспетчеру. Голос Коффи звучал низко и слегка дрожал.

С большой неохотой он выключил двигатель и вылез из машины.

Вечерний воздух был холодным. Дул резкий северо‑восточный ветер.

— Лейтенант Пулхэм! Рич! — позвал Коффи, но ему ответило лишь шелестящее эхо.

Смирившись со своей участью, он подошел к машине Пулхэма, нагнулся и заглянул в салон через боковое стекло. Но заходящее солнце наполнило его множеством теней, и Коффи пришлось открыть дверь.

Зажглась слабая внутренняя лампочка, которая едва могла светить, так как маяк съел почти всю энергию, и аккумулятор сел. Мутный, неяркий свет озарил чернеющую кровь и мертвое тело, наспех и грубо втиснутое между передним сиденьем и панелью.

— Ублюдки, — прошипел Коффи, — ублюдки мерзавцы! Убийцы! — Голос его звучал все громче и громче в наползающей темноте ночи. — Мы схватим этих подонков.

* * *

Комната Алекса и Колина в «Лейзи Тайм мотеле» была большая и удобная. Стены были выкрашены в ослепительно белый, даже неестественно белый цвет, а потолки были на пару футов выше, чем в других мотелях, построенных на заре шестидесятых. Мебель была тяжелая, но практичная и уж никак не спартанская. Два мягких кресла были прекрасно набиты и задрапированы, письменный стол с пластиковым покрытием был удобным, просторным, с большой столешницей. На двух кроватях лежали упругие матрацы, крахмальные и ароматизированные простыни приятно хрустели. На туалетном столике красного дерева лежала Библия и стоял телефонный аппарат.

Дойл и Колин сидели на кроватях друг против друга. По взаимной договоренности первым с Куртни разговаривал Колин. Он крепко сжимал телефонную трубку обеими руками, а его очки с толстыми стеклами сползли на самый кончик носа, но мальчик, казалось, не замечал этого.

— За нами следили всю дорогу от Филадельфии! — объявил он Куртни, как только линия связи заработала.

Алекс поморщился.

— Человек в фургоне «Шевроле», — продолжал Колин. — Нет, мы не смогли разглядеть его. Он был слишком умен, чтобы дать себя увидеть.

И он выложил сестре все об их воображаемом фэбээровце. Потом, когда ему это надоело, он рассказал Куртни, как выиграл доллар у Алекса. Потом замолчал, слушая ее несколько секунд, и рассмеялся:

— Я пытался, но он больше не стал заключать со мной пари.

Слушая, как Колин беседует с Куртни, Алекс на минуту позавидовал их искренне доверительным, теплым отношениям. Они были открыты друг другу, вели себя совершенно непринужденно, и ни Колину, ни Куртни незачем было притворяться или скрывать свою любовь. Но зависть Алекса прошла, как только он вспомнил, что взаимоотношения между ним и Куртни были в значительной степени такими же. Кроме того, скоро, очень скоро они с Колином станут такими же близкими друзьями.

— Она говорит, я тебя переоцениваю, — заявил Колин, передавая трубку Дойлу.

— Куртни?

— Привет, дорогой!

Голос ее звучал громко и ясно, будто она разговаривала из соседней комнаты, будто их не разделяли две с половиной тысячи миль телефонного кабеля.

— Ты как, в порядке?

— Я чувствую себя очень одиноко, — ответила она.

— Скоро все кончится. Как там наш новый дом?

— Ковры уже все уложены.

— Маляры были?

— Да, приходили и уже все закончили.

— В таком случае теперь осталась лишь доставка мебели, — сказал Алекс.

— Я просто горю от нетерпения поскорее получить нашу спальню.