Диббук с Градоначальницкой

Правду сказать, какую-то часть строений, пригодных для жилья, не сильно пострадавших в результате кровавой войны, поправили на сколько могли и разбили на отдельные дома и квартиры. В некоторых виллах даже открыли санатории, особенно разрушенные снесли. А в остальных сделали множество вариантов для сдачи жилья – начиная от коммунальных квартир и заканчивая в целом неплохими домиками, в которых можно было поселиться, правда, за немалую цену.

Дом, о котором идет речь, уцелел после всех боев и даже во времена обстрелов с моря, когда корабли союзников деникинского десанта в попытках взять Одессу обстреливали склоны Французского бульвара. Уцелел он и среди строений, предназначенных новой, большевистской властью на снос. Может быть, потому, что находился не на самом Французском бульваре. Чтобы его найти, нужно было свернуть с бульвара в совсем узкий, глухой переулок и пойти по направлению к морю. Можно сказать, что дом этот прятался от чужих – был он закрыт не только холмистой местностью, но и разросшимися деревьями, закрывавшими большую часть переулка.

Когда-то это была часть роскошной виллы, находящейся на Французском бульваре, – гостевой дом. Может, именно поэтому большая часть комнат первого этажа сохранились в целости и сохранности, имея вполне жилой, пригодный вид. Правда, этого нельзя было сказать о втором этаже, подвергшемся разрушению. Окна там были без стекол, часть крыши и стены – повреждены. Поэтому второй этаж заперли наглухо, а внаем стали сдавать только первый этаж. Да и то до того времени, пока власть не решит, что делать с этим унылым домом – сносить, восстанавливать, переоборудовать или отдавать под пролетарский санаторий, разрастающийся по соседству.

Желающих снять дом не нашлось. Сначала, как только было объявлено, что в доме можно поселиться за определенную плату, появилось довольно-таки много любопытствующих. Все это были нэпманы – люди, располагающие деньгами, а потому способные платить немалую арендную плату, назначенную новой властью. Но… постепенно поток желающих иссяк – люди ходили по дому, смотрели и уходили восвояси, не решаясь его снять. Все, как один, говорили, что особняк выглядит уныло, навевает мрачные мысли… В нем наверняка живут призраки. А отдаленность не способствует безопасности тех, кто рискнет поселиться в нем.

Дом показывал местный сторож, дедок, который по совместительству работал в соседнем санатории. Он любил поговорить, а потому сразу же вываливал все: и легенду о проклятии старинного рода, которому принадлежал особняк, и то, как восставшие моряки высадились на берег и перебили всех обитателей дома, и так же вполне откровенно отвечал на вопрос, куда делись предыдущие жильцы все-таки жившие здесь уже во время большевистской власти. Откровенность состояла в подробном рассказе о том, что предыдущие жильцы все, как один, умерли от тифа, и трупы долго лежали в доме – в связи с его удаленностью.

После этого все желающие снять особняк разворачивались и уходили. А старик-сторож искренне не понимал, почему его такие интересные рассказы не вызывают у людей никакого желания погрузиться в такую необычную историю.

Но однажды все изменилось – появился невысокий полноватый мужчина с хитрым и нагловатым выражением глаз и, не слушая россказней старика, вернее, никак на них не реагируя, моментально снял дом.

По вызывающей одежде мужчины, по массивному золотому перстню с неприлично крупным, просто вульгарным бриллиантом на указательном пальце левой руки в нем можно было угадать одного из тех наглых и предприимчивых нэпманов, которые, бросаясь из одного дела в другое, сколачивали быстрые, но незаконные деньги.

И это была правда. Мужчина был известным валютчиком, работой которого было надувать своих деловых партнеров россказнями о лживых инвестициях, а затем, получив инвестиции настоящие, быстро исчезать в неизвестном направлении. Так он добрался до Одессы, где закрутил фальшивую аферу с поставками в городские санатории несуществующих медикаментов. Вложив полученные таким путем деньги в швейный бизнес, он сколотил удачливую артель. А затем надул с поставками муки сеть пекарен, в которые якобы планировал инвестировать значительную сумму. И при этом он не забывал заниматься валютными операциями, настоящим своим делом, которое и принесло ему славу в известных кругах.

Его еще не искали, но обстановка уже накалялась. Поэтому приближенные к нему недоумевали, зачем, вместо того, чтобы с прибылью рвать когти из Одессы, он решил здесь осесть и снял странный дом на Французском бульваре.

Предприимчивый делец никому ничего не объяснял. Поздним вечером того же дня, как был снят дом, он переехал, перевезя минимальное количество вещей и абсолютно ничего из мебели, и заперся. Так он провел целых три дня. Еду из магазина раз в сутки ему приносил его заместитель по валютным делам, совсем уж приближенное лицо, единственный, кто знал местонахождение своего хитрого начальника.