Диббук с Градоначальницкой

Ривку вместе с девушкой видел один человек. Это была Глафира Чернова, она убирала в комнатах, которые сдавала квартирная хозяйка Иванько. Об этом мне она рассказала сама. От нее же я узнала, что Иванько была любовницей Сандольского. Чернова видела несколько раз, как Ривка приходила в гости к Светулику. Видела Ривку и в тот злополучный вечер… Сопоставила факты и пошла к Ривке требовать денег. Это был ее приговор. Чернову тоже пришлось убрать. А затем — и ее соседку Землянскую, с которой Чернова поделилась своими выводами.

А выводы были о том, что она узнала про Ривку, о том, что Ривка налетчица, в банде. А раз так — у нее много денег, и убийство ей не нужно. Она думала припугнуть Ривку тем, что сдаст ее как свидетельницу убийства — не понимая, что Ривка убийца. Так закончилась жизнь Черновой и ее подруги.

Сначала я подозревала, что Чернова была связана с похищением меноры, так как она убирала в синагоге. Но это было просто совпадением. Она убирала не только в синагоге, но и в меблированных комнатах, где жила Иванько.

Теперь путь был расчищен, и Ривка принялась ждать Сандольского. Она понимала, что как только Сандольский приедет в Одессу, то попытается продать менору. Он станет делать это в Одессе, а не в Киеве, потому что здесь много контрабандистов, можно найти зарубежного покупателя и получить намного больше денег. Так и произошло.

Роль новенькой девушки из заведения мадам Зои Ривка сыграла блестяще. А потом картинно обставила убийство Сандольского. Тут она разошлась вовсю! В ход пошли разбитые зеркала, выложенные в ряд камни от меноры, каббалистическое заклинание, которое не несет в себе никакого смысла… Но главная цель была достигнута: менора оказалась в руках Ривки.

Единственным способом ее остановить было проникнуть в банду, войдя в доверие к кому-нибудь из бандитов. Люди Тучи должны были контролировать каждый мой шаг. Но вышло иначе.

— А я все удивлялся, почему убийства такие разные, — вздохнул Володя. — То удушение, то отрезанная голова.

— Потому, что их совершали разные люди. Задушил Аарона Нудельмана и пытался задушить меня Грабарь. А Светлану Иванько и Глафиру Чернову убила Ривка. И, конечно, Ривка убила чекиста Сандольского.

— Знаешь, как по-настоящему звали Грабаря? Иван Иванов! — усмехнулся Володя. — Представляешь, как радовался отец Ривки?

— Да уж. А Грабарь арестован?

— Он мертв. Его убили в той же перестрелке, так же, как убили Ривку. Не понимаю, почему она взяла твое имя.

— Мы были знакомы, — вздохнула Таня, — а я даже не помнила этого. Она всегда завидовала мне. И еще ей нравился Гека. Так она сказала. Но я думаю, это неправда. Просто она хотела быть кем угодно, но только не собой. Кстати, именно после визита на Градоначальницкую и разговора с соседкой Берковичей я поняла, что убийца и налетчица — одно и то же лицо. Раньше я рассматривала их отдельно.

— Что ты сделаешь с менорой?

— Отдам раввину. Он должен распорядиться ею. Так будет правильно. Есть, кстати, один очень интересный момент. Когда раввин приехал к Туче, я вошла в комнату, а раввин захотел, чтобы я осталась при разговоре. Я думала, что он подозревает меня в налетах, но это было не так. Он захотел, чтобы этой историей занималась я, потому что знал — убийства и налеты совершает Ривка Беркович. Сам он не мог ее разоблачить. Но он знал, что Ривка присвоила мое имя, и хотел, чтобы я нашла самозванку, так как буду лично заинтересована в том, чтобы ее остановить. А когда налеты прекратятся, то прекратятся и убийства. Личный интерес — серьезная вещь и мощный двигатель! Раввин все рассчитал правильно.

Через несколько дней Таню выписали из больницы. Забирать ее приехал Григорий Бершадов. Несмотря на то что Таня была еще слаба, чувствовала она себя неплохо.

Бершадов показал ей два билета на поезд в Москву. Таня нахмурилась. Она не терпела принуждения, и была достаточно упряма. Бершадов это понял.

— Я хочу, чтобы все это закончилось. Вот это все, — Бершадов говорил спокойно, но очень печально, — я хочу, чтобы ты прекратила страдать. Хочу нормальную жизнь, семью. Я люблю тебя. Пообещай, что ты придешь к поезду.

— Когда поезд? — спросила Таня, отвернувшись к окну.

— Послезавтра. Ты как раз успеешь собрать вещи и попрощаться со своим другом Тучей.

— Мне со многими придется прощаться, — с какой-то жесткой издевкой сказала Таня.

— Пообещай, что ты придешь, — Бершадов взял ее руки, поднес к губам, — я ведь знаю, что ты хочешь это сделать. Тебе больше незачем оставаться здесь. Тебя ничто здесь не держит.

А Таня подумала, что единственный человек, действительно способный ее удержать и изменить ее жизнь, лежит в маленькой могилке на Втором Христианском кладбище, рядом с бабушкой. В такой одинокой могилке, потому, что Таня так и не нашла в себе силы туда пойти. Ей почему-то казалось, что она умрет, как только ступит на кладбище и увидит могилу дочери. Просто умрет — и все.