Дичь

В трамвае я думала о превратностях злой судьбы. Видимо, от них не уйдешь. В мое окно даже птица счастья влетает больничной «уткой». Ну, встретил он меня разомлел. Я, наверное, с самого начала все чувствовала, потому и сопротивлялась внутренне. Или, что логичнее, он меня услышал. Ушами! Без всяких там шестых чувств. Понял, что его любовь не нужна и ушел подальше.

Расследование расследовать.

Вон, последнего Пилота арестовал.

В блоге появилась новая запись, — о том, что все мои читатели были правы. Только не в том, что касалось моей квартиры. В том, что я ему не нужна.

Читатели принялись утешать бедную неумную женщину. Шеф, проходивший мимо нашего офиса, ненадолго остановился:

— Вот можешь же, Масленко! Как ты их крутишь-вертишь! Тебе бы в самом деле в газете работать. За деньги, не то, что тут…

Он ушел, проклиная вполголоса Интернет и смерть печатных изданий.

Я была с ним согласна. Бабушка, конечно, оставила мне приличную сумму, да я и сама, помогая ей инвестировать, неплохо вкладывала сама. Вот только с тридцати пяти тысяч особо не вложишься. Я бы сама уже начала гадать, но Ютуб отменил России аккредитацию, а чиновники собирались приняться за ведьм, как только покончат с блогерами.

Я не хотела вкладываться в развития бизнеса, за который меня могут посадить.

Задумавшись о способах заработка, я не заметила, как прошел день.

Глава 13

За стеной слышалась возня, плач, ссоры и грохот мебели. Безутешные родственники делили имущество Байконура. Я надела наушники и встала к плите. Слушать на «Дзене» карточные расклады на тему «Что он обо мне думает?»

«Дзен» меня не любил и всю жизнь блокировал, поэтому мне было больно от одной мысли, что я помогаю им собственными просмотрами. Однако, мне очень хотелось знать правду. Гадалки пели слаще, чем дрозды по весне. И красавица я была, и умница, и сексбомба. Да вот не чувствует мужчина себя достойным…

Я выключила в страхе: еще немного и у меня начнет развиваться диабет!

Прозвенел звонок домофона.

Сердце радостно дрогнуло.

— Да? — равнодушно спросила я.

— Откройте, пожалуйста! — заканючил мальчишечий голос. — Я ключ забыл!

Я прикусила руку, оставив на коже синие отпечатки зубов.

Еле передвигая ноги, пошла на кухню.

Бабы не потому дуры, что дуры. А потому, что бабы! Если бы он продолжал доставать меня, я бы его вышвырнула. Костя обыграл меня, ушел сам и тем уничтожил. Я подошла к окну и увидела полицейскую машину. Сердце вновь екнуло. Я все же выругалась, — но сама на себя.

Эта женщина в самом деле мое проклятие! Даже мертвая продолжает мучить меня. Не будь ее, я бы никогда не встретилась с Костей. В дверь позвонили.

— Полиция!

— Что случилось? — спросила я, ненавидя всех их только за то, что они — не Костя.

— Нужно задать несколько вопросов.

Прикрутив суп на плите, я еще раз им объяснила, что ничего не знаю, не слышала и не видела. Нож капитан Охотников, — боже, как я могла забыть его простую фамилию, — нашел без меня. Нет, я не знаю, где был гражданин Онуфриев, — видимо, водитель, — когда его автомобиль жгли. Да, я была на работе. Нет, я не блогер в Инсте, я — копирайтер на информационном портале… Нет, там нет моих фото в купальнике! А статья за сексуальные домогательства в РФ уже есть?

Я все еще кипела наперегонки с супом, когда домофон опять зазвонил.

— Да что еще?! — выругалась я.

Промаршировала к двери, рявкнула:

— Кто там?

— Я, — сказал Костин голос. — Можно зайти?

Все мое существо прокричало: «ДА!», но я, как истинная женщина, крикнула: «Иди на…!»

Глава 14

Я никогда не плакала из-за мужика.

Даже если меня бросали редкие любовники, я находила в себе силы понять: случившееся было лишь сбоем в Матрице. Не будет меня любить такой важный мэн и отпускала почти спокойно… Ну, разве пара проклятий в спину.

Так было раньше.

Теперь я плакала. Плакала в свежий суп, потому что вчера мы с Маринкой все выпили, а в магазин идти не хотелось. Костя зашел в подъезд, но в квартиру я его не впустила. Просто высказала, что думала через дверь и велела расследовать дела башкой, а не членом. Лично я все время так делала, пока работала журналистом.

Очень успешно!

Костя ушел и я плакала в суп. Как какая-то малолетняя дурочка. Лучше бы мне его никогда не знать. В дверь опять позвонили. Я выглянула в глазок и отпрянула при виде гражданина Онуфриева.

— Че надо? — спросила я, решив, что соболезнования в наше время — не главное.

— Что ты там про меня наговорила ментам?

— Я?! — спросила я. — Ментам здесь шепчет брат твой дохлой шлюхи! Я лично, в чужие дела не лезу. Так что вали отсюда, иначе я сама ментам позвоню!

Вместо того, чтоб уйти, овдовевший осеменитель принялся биться в стальную дверь, угрожая мне самыми извращенными половыми практиками. Дверь бы выдержала, но у нас был смежный балкон и мужик, при желании, мог перелезть на мой и разбить окно. Ошалев от страха, я схватилась за телефон.

Полиция прибыла через две минуты. Соседа снова скрутили и увели, а совсем еще молодой мальчишка-патрульный остался выслушивать мои показания. Когда я перечитывала свои же признания, в дверь без разрешения вошел Костя в штатском.