Дидро

— Как вы счастливы, ваше величество, что в ваше царствование нашлись люди, способные изучить все отрасли знания и передать их потомству. Здесь можно найти все, начиная со способа делать булавки и кончая искусством лить и наводить пушки, от бесконечно малого до бесконечно великого.

Граф вознес хваление богу за то, что он сотворил в их королевстве людей, способных совершить дело, полезное для всего мира. Другие нации вынуждены или покупать «Энциклопедию», или похищать ее. Сам же он согласен, чтобы король, если его величеству угодно, отобрал у него все имущество, но вернул его экземпляр «Энциклопедии».

На это король возразил — его уверяют, что, хотя это произведение полезно и достойно уважения, в нем много недостатков.

Граф С. и тут не потерялся, заметив, что «за сегодняшним королевским ужином подавали два неудачных рагу. Сотрапезники оставили их нетронутыми, но тем не менее они прекрасно поужинали. Неужели из-за этих двух рагу король приказал бы выбросить за окно весь ужин?»

Многое в этом рассказе неточно, на то он и анекдот. Мадам де Помпадур не было уже в живых, когда вышли в свет тома «Энциклопедии» со статьями о порохе и румянах. О румянах и чулках, очевидно, говорила другая фаворитка короля, или маркиза упоминала другие статьи. Неточно и число томов «Энциклопедии». Но весь рассказ, очевидно, не вымышлен и очень красочно передает не только отношение к «Энциклопедии» высшего света, но и то, каким источником сведений была она для всего общества Франции.

Оценили ли высокопоставленные подписчики и поклонники «Энциклопедии» то, что редакторы ее не ограничились простым изложением разнообразных сведений, размещенных в алфавитном порядке, как это было у Чамберса да и в других предыдущих и последующих энциклопедических словарях? Вряд ли. Между тем Дидро и Даламбер, следуя принципу Бюффона — природа едина, а следовательно, и наука тоже должна быть единой, стремились сделать все отдельные науки частями единой науки, тем самым заставив читателя осознать связи между членами общества и предметами, составляющими природу. Они шли, как мы знаем, и от классификации наук канцлера Бэкона. Это отражено и в фронтисписе к «Энциклопедии».

Заключительная часть «Проспекта» к «Энциклопедии», почти целиком написанного Дидро, называется «Подробное изложение системы человеческих знаний». Вот ее начало: «Физические вещи воздействуют на чувства. Впечатления от этих вещей вызывают их перцепции в сознании. Сознание оперирует этими перцепциями тремя способами, соответственно своим трем главным способностям: памяти, разуму и воображению».

Отсюда следует общее разделение человеческих знаний на историю, основанную на памяти, философию, исходящую из разума, и на поэзию, порождаемую воображением.

История, что для нас столь же странно, сколь понятно для того времени, подразделяется на священную— факты, исходящие от бога, гражданскую — факты, исходящие от человека, и естественную — факты, исходящие от природы.

Философия, или та часть человеческих знаний, которые следует отнести к разуму, иначе ее именуют наукой, в свою очередь, разбивается на: I. Науку о боге. II. Науку о человеке. III. Науку о природе. В первую часть входит собственно философия, точнее— наука о познании. Во вторую — логика и мораль, два ракурса искусства сообщать мысли: наука об орудиях речи — грамматика и наука о качествах речи — риторика. К ним примыкают критика, педагогика, филология. Стихосложение как механика поэзии тоже относится сюда, так как его надлежит причислить к искусству украшения речи.

В науку о человеке входят еще и естественное право и юриспруденция общества, политика общества. (Мы говорим просто: «юриспруденция», «политика», но тогда выражались так.)

Что же касается науки о природе, она делится на физику и математику. Сюда вынесены обобщения, которым нет места в естественной истории, занимающейся только явлениями и состояниями природы без объяснения и гипотез.

Любопытно, что ко второму разделу философии отнесены медицина и гигиена.

Что же касается поэзии, порождаемой, как сказано, воображением, в «Проспекте» сказано, что она относится и к одному из разделов истории, потому что ее предмет — подражание историческим фактам. Затем различие сюжетов разбивает поэзию на светскую и духовную.

И еще одно деление: «Поэт либо рассказывает о минувших событиях — это поэзия повествовательная, либо переносит их в настоящее — это поэзия драматическая, либо воплощает предметы отвлеченные и интеллектуальные — это поэзия параболическая».

Дидро относит к поэзии все, что тогда именовалось свободными искусствами, — архитектуру, музыку, живопись, скульптуру, гравирование и т. п., утверждая: «Поэт, музыкант, живописец, скульптор, гравер и пр. подражают природе или подделывают ее, но один пользуется для этого речью, другой — красками, третий — мрамором или медью, последний — инструментом или голосом».

Очень любопытно замечание, сделанное Дидро в «Проспекте»: «У поэзии, как и у природы, есть свои уродства. Нужно отнести к их числу все произведения распущенного воображения».