Диего Марадона. Автобиография

Если мне что-нибудь в голову западет, то уже крепко, сложно от этого избавиться. Как когда мне сломали лодыжку в Барселоне. Открываю я на следующий день газету и читаю: «Марадона больше не будет играть». Да вы что? Ну, еще увидите…

С коленом произошло то же самое: после удара в Венесуэле я прошел с травмой весь отборочный тур. Они не говорили, что я больше не буду играть, но все были уверены, что я в любом случае должен оперироваться и что неизвестно, сколько времени займет восстановление. Поэтому я не хотел ничего знать. И поэтому, как и в тот раз в Барселоне, я вновь позвонил безумцу Оливе, который был, несомненно, очень хорошим врачом.

Олива сказал мне: «Ты оперироваться не будешь». Это я и хотел от него услышать, мне это было необходимо.

Что со мной произошло? У меня воспалилась подколенная связка, этого я не забуду никогда. Не забуду я и эту боль: я не мог разогнуть ногу.

С момента удара того идиота я целыми днями только и слышал: «Марадона должен оперироваться». Об этом говорили все, и говорили одно и то же. Даже врач «Наполи» силком тащил меня на операцию. Но безумец Олива – нет и нет. Потрясающе было выиграть спор у врачей «Интера», «Милана», «Рома», «Ювентуса» – у всех великих, которые утверждали противоположное… Какого черта они вообще вмешивались?

Решение обнаружилось в товарищеском матче, который мы играли против команды Крола. Дело было так: врач вколол мне что-то, практически обездвижив мое колено. «Потихоньку будет проходить», – говорил мне безумец. Но приближался момент начала игры, а я все еще чувствовал напряжение в связке. Начался матч, и через десять минут я уже забыл о своих ощущениях, побежал за мячом, повернулся и – бум! – коленка взорвалась.

Я упал на землю и так и остался, с невыносимой болью… Тогда ко мне подошел доктор и спросил:

– У тебя взорвалось колено?

– Да-аа, доктор, да-аа… Мне очень больно, боль жуткая!

– Отлично, этого я и хотел!

Я пристально посмотрел на него. Он оказался еще ненормальнее, чем я думал. Я услышал, как врач говорил: «Накройте его, накройте…» Потом он достал шприц, огромный шприц, и вколол мне его посреди поля. Я лежал на животе, с адской болью.

– Ну-ка подвигай ногой, – приказал доктор.

Я послушался – и как ни в чем не бывало. Никакого напряжения, ничего. Я продолжил игру. Кажется, забил один гол. Мы выиграли со счетом 2:0. Я отыграл 90 минут, и когда пришел на скамью, Безумец сказал мне: «Ну? И где теперь все, кто хотел тебя оперировать?»

Мы были готовы на все

Таким образом моя проблема была решена. Теперь требовалось решить все остальные, весь этот дурдом, связанный с командой.

А команде не хватало связи с народом, в тот момент она была не слишком приятная. Как я уже сказал, сборную преследовали предрассудки, связанные с нашим тренером и с тем, где он играл раньше. Очень много пересудов было. И много идиотов, которые просто так развлекались.

Но доставалось-то и приходилось это отрабатывать нам, игрокам. Поэтому я решил принять удар на себя. Поэтому и потому, что я переживал магический момент на стадионе в футболке «Наполи» со спасенным коленом. В конце 1985 года, примерно в ноябре, я исполнил мечту всех неаполитанцев: мы обыграли «Ювентус», и гол забил я во время штрафного удара; Таккони все еще пытается его повторить. Он был непрямой, с внутренней стороны площадки, и прошел поверх стенки. Какой там исчезающий спрей! На поле были опилки! Недавно много говорили об этом, потому что исполнилось 30 лет с той игры и потому что «Наполи» снова вышли на поле с «Ювентусом», как в старые добрые времена. По мне, так пусть бьют все рекорды, пусть меня обойдут. Счастье Неаполя – мое счастье.

В те времена у меня очень хорошо шли дела в «Наполи», но сборной было очень тяжело. Чтобы было понятно раз и навсегда, что я чувствую и чувствовал к сборной 30 лет назад: в тот момент между «Наполи» и сборной, я всем сердцем был со сборной и играл за нее. Пришло время взяться за дело.