Диета для Дракулы

Десятилетняя Розалинда с большим чувством ответственности отнеслась к своему заданию. Ей надо было нарисовать для своего отряда карту: лес, штаб, расположенный у озера, возвышенности, болота и равнины, а также отметить вражескую территорию «зеленых». Вот Розалинда и согнулась над листом ватмана с высунутым языком и прилежностью, присущей ей с раннего детства.

Увлеченная неуемным творчеством, девочка вложила в работу всю душу. Ей стали казаться совсем лишними какие-то стрелки, а нелепый домик-штаб в пейзаж вообще не вписывался. Не прельстило Розалинду и болото, а лес показался очень уж мелким и невзрачным. Захотелось увидеть ели и сосны в натуральном виде. Но лес ведь не может быть пустым, в нем же живут звери и птицы…

Группы «синих» и «зеленых» были вывезены на автобусах в лес, высажены и оставлены на собственное усмотрение.

Что делать, игра «Зарница» – жесткая игра. И все очень серьезно относились к ней. Советский пионер должен был выживать в любой ситуации.

И «зеленые» это очень хорошо продемонстрировали. Еще бы! У них ведь имелась карта в масштабе один к ста, где были точно отмечены место их высадки и путь следования к кубку, который надо забрать. Все четко и подробно.

Совсем в другой ситуации оказались «синие». Нет, если бы они были любителями высокого искусства, то получили бы истинное наслаждение. А они были всего лишь детьми в красных галстуках, перепуганными в темном густом лесу, но исполненными энтузиазма победить в игре. И вот перед ними развернулось полотно, которому позавидовал бы сам Шишкин, – красивый лес с прорисованными стволами и иголочками.

– А это что? – спросила одна зачарованная девочка.

– Белка! – с гордостью ответила Роза. – Правда, похоже?

– Еще бы! Как живая! – кивнули все.

– А это?

– Зайчонок, – продолжила зоологическую экскурсию Розалинда.

Когда ребята насладились высококачественным и художественным изображением растений и животных, начались более значимые вопросы:

– А где тут мы?

– А при чем здесь мы? – изумилась Розалинда.

– Как при чем? И где кубок? Где штаб? – посыпались странные для юной художницы вопросы.

– Какой кубок?

– Тот, что мы должны найти! – сообщили ей «синие».

– А, такая чашечка… Она была вот здесь нарисована, – неопределенно указала рукой в верхний правый угол Роза.

– Господи! А мы-то где? Где масштаб?

– Какой масштаб? Тебе не нравится масштабность моего творения? Но я еще учусь… – не поняла девочка.

– А где стрелки? Куда идти? Где «зеленые»?

– Это все должно было быть изображено на моей картине? – так искренне удивилась Роза, что никто даже и не подумал ругать ее.

А старший бригады отметил:

– Роза, ты должна была нарисовать не картину, а топографическую карту. Ну что ж, пойдемте хоть куда-нибудь…

О том, что было потом, Роза вспоминала с трудом и содроганием. Несчастных «синих» нашли через трое суток – обессилевших, отощавших и неимоверно искусанных комарами.

Их родители сходили с ума, весь район стоял на ушах, а дети проявили чудеса выживаемости. Пили росу и воду из ручьев, ели грибы, ягоды, укрывались ветками и натирали укусы можжевельником, чтобы не раздирать кожу в кровь.

Нашли их вовремя, так как ребята забрели в конце концов в то болото, которое Роза, естественно, вообще не стала изображать – из-за «не очень эстетичного» вида…

С тех пор прошло много лет. Розалинда получила тогда серьезный урок, но вот и сейчас она, стоя перед картой-схемой больницы, тоже со стрелками, отмеченными входами и выходами, дверьми и так далее, ничего не понимала.

– Ты чего тут смотришь-то? – спросила ее почтенного возраста и солидной комплекции медсестра. – Да еще и одета, как на дискотеку или в ночной клуб.

– Я на выписку. Я в этой одежде попала в больницу. Мне бы в лабораторию… Срочный анализ.

– В такое-то время? – усомнилась медсестра.

– Кирилл Лаврикович обещал договориться, – пояснила Розалинда.

– А, этот… Он может, – согласилась работница медучреждения. – Тогда топай до конца коридора, спускайся по лестнице и направо, там наверху будет написано «Лаборатория».

Розалинда подчинилась и, как ни странно, быстро вышла в нужное место – увидела большой плафон с надписью «Лаборатория». Правда, в надписи не хватало заглавной буквы «л» и второй «а». Смотрелось жутковато: «абортория». У Розы даже живот заболел. Стены были темно-зелеными и освещались очень слабым светом, отчего общая обстановка была мрачноватой.

Розалинда открыла одну из дверей – та сильно заскрипела – и заглянула внутрь.

– Эй, тут есть кто-нибудь?

Ответом ей была тишина.

Она под скрип половиц вошла в помещение лаборатории и заглянула в первую комнату. Стройные ряды пробирок и не очень стройные – колб, не очень чистые окна, штативы, какие-то стеллажи с банками и коробками, шкаф для бумаг… И ни единого человека.

Розалинда прошла по коридору дальше и заглянула во вторую комнату, которая, по общему впечатлению, оказалась зеркальным отражением первой. Единственным дополнением в ней был Кирилл Лаврикович собственной персоной. На ушах у него красовались наушники, а в руках доктор держал баночку с емкой надписью «Анализы», из коей мило потягивал чаек.