Диета для Дракулы

А коридор все не кончался. И тут не было такой тишины и спокойствия, как наверху. Раздавались какие-то удары, возгласы, скрежет, стоны, лязганье.

«А наверху ничего не слышно. Ну и звукоизоляция здесь! Меня будто погребли заживо». – Розе уже стало казаться, что она и все подземелье слышит стук ее сердца.

Наконец Клавдия остановилась и достала связку ключей.

– Здесь…

– Вы что? Хотите вот так, просто открыть дверь? – с ужасом спросила Розалинда.

– Так сами просили… – неприязненно посмотрела на нее сотрудница больницы.

– А где санитары? Где охрана? Вы с ума сошли! Он же кинется на нас! – попыталась остановить ее Роза.

– Этот кинется? Да что вы! – махнула рукой Клавдия и распахнула дверь. – Прошу! Освещение, правда, здесь не очень…

Ольга Игоревна отстранила одеревеневшую Розалинду и шагнула весьма смело и решительно в помещение. Роза побоялась оставаться одна в мрачном коридоре и кинулась за ней. Она оцепенела при виде представшей ее глазам картины: железная кровать, стол и отхожее место, а посередине палаты на полу сидит старик и мерно раскачивается из стороны в сторону, словно метроном.

Запах в палате стоял отвратительный. Роза прислонилась к холодной стенке, а Ольга Игоревна села на кровать. Правда, вид ее говорил, что она не испытывает сильного удовольствия от столь неуютного места, от того, что ей приходится сидеть на грязной постели. Похоже, у нее просто подогнулись ноги.

Старик выглядел удручающе. Нет, не то слово. Розалинда, профессиональный медик, не раз видела трупы, так вот они выглядели много лучше этого человека – худого до прозрачности, с узловатыми венами на руках, изможденного, с серо-зеленым цветом лица, впалыми щеками, темными кругами под глазами. Глаза не жили на лице, не блестели, не двигались, не рефлексировали… Больной вообще ни на что не реагировал.

Ольга Игоревна несколько раз позвала его:

– Миша! Мишка! Миша, ты слышишь меня?

Нет, похоже, он ее не слышал. Огурцы, помидоры, кабачки тоже ведь не слышат и не реагируют на человеческий голос.

– Мишка, сколько лет прошло! – закрыла лицо руками Ольга Игоревна. – Здесь дочка твоя… Помнишь меня?

Слезы текли сквозь пальцы.

И тут с Розалиндой случился приступ. Она не могла бы объяснить, что произошло, но у нее из-под ног как будто почва ушла. В глазах потемнело, воздух перестал поступать в легкие, и ее охватил панический ужас. Роза закричала и побежала к двери. То есть ей так показалось, поскольку она ничего перед собой не видела. Но ее тело, которое покидала жизнь, еще ощущало сильные удары о стены.

Роза слышала крики, голоса, чей-то ужасающий смех, словно она уже попала в ад. А затем все стихло, потому что сознание полностью покинуло ее.

Глава 11

Розалинда никогда не любила зиму. Она родилась в регионе, в котором не бывает суровых, злых зим и даже незначительное понижение температуры вводило ее в уныние и всегда заставляло мерзнуть. Поэтому ей совсем не нравилось, что она вынуждена сейчас лежать в сугробе. Шевелиться Роза тоже не могла – как в страшном сне. Оставалось только замерзать. Причем находясь в сознании. Только ее левая рука оставалась теплой, и это тепло не давало ей угаснуть. Она из последних сил цеплялась за последнее ощущение жизни и пыталась разнести тепло из руки по всему телу.

– Она приходит в себя, – услышала Роза и не сразу поняла, что речь идет о ней. А когда ее веки дрогнули и пропустили резко обжигающий луч света, она даже пожалела, что приходит в себя. Единственное, что радовало, – так это то, что отступала ледяная волна, а тепло в руке разлилось с новой силой.

Со второй попытки она открыла глаза и посмотрела на Ольгу Игоревну, с тревогой всматривающуюся в ее лицо.

– Ольга…

– Да, я здесь! Как ты?

– Что вообще… произошло?

– Роза, тебе стало плохо. Какой-то дикий приступ, я такого никогда не видела! Растерялась даже… Хорошо, что мы находились в специализированном заведении. Вызвали дежурного врача, затем санитаров. Ты уже и сознание потеряла! Тебе вкололи мощную дозу снотворного, и вот только сейчас ты пришла в себя. Что с тобой было, Роза?

– Я не знаю… впервые такое… Ужасающее чувство… Жуткий страх! Просто с ума сводящий кошмар!

Розалинда села на кровати, сразу же узнав «свой» бокс. Она чувствовала огромную слабость.

– Что-то я какая-то… ватная…

– Так лекарство, наверное, действует. Сейчас-то ты как?

– Ничего. Опустошение, слабость…

– А ты все помнишь? – спросила Ольга.

– Все, даже свой внезапный страх. Спасибо, что держала меня за руку. Твое тепло было для меня как связующая нить с этим миром.

– Да что ты, Роза! Я бы не отошла от тебя! Ни на шаг!

– Я верю. – Розалинда с благодарностью посмотрела на мать.

– Должна тебя предупредить: Антон Алексеевич очень зол. Буквально рвет и мечет.

– Узнал о нашей ночной вылазке?

– Ну да. Все поговорить с тобой хотел… – зашептала ей Ольга и тут вдруг зашлась кашлем много курящего человека. – Ой, что-то в горло попало! Мать-и-мачеху, что ли, заварить?

– Я сам заварю вам и мать, и мачеху! – с угрозой произнес доктор Вольских, входя в палату.