Диета для трех поросят

– Прямо беда была! – закивал словоохотливый пенсионер. – Я еле-еле уломал главврача больницы, чтобы Бориса Гурьевича госпитализировали, а бумаг нету. Я весь дом перерыл! Партбилет нашел, он его в железной коробочке хранил. Квитанции по коммунальным платежам аккуратно рядом лежали, а главный гражданский документ исчез.

Я лишь горько вздохнула. Борис Гурьевич был очень пожилым человеком, а многие старики, боясь, что потеряют на улице сознание, не выходят из дома без удостоверения личности. Пихто попросту посеял паспорт. И дальше что? То есть что мне это дает? Почему клиентка «Прикола» Вера Петровна сняла дом по паспорту местного дедушки?

– Скажите, бывший директор училища никогда не вспоминал про некую Ефремову? – перебила я рассказчика, который, пока я размышляла, продолжал ругать неблагодарную Гамавердию. – Может, племянница у него была? Или еще какая родственница по имени Вера Петровна?

– Одинокий он был совсем, – мрачно сказал старик. – На его поминках нас двое присутствовало – я и Клавдия Федотовна, соседка, что через дорогу жила. Только мы к нему и заглядывали в последние годы. Ни про какую Веру Петровну я не слыхал. Бориса Гурьевича все бросили!

– А где сейчас Клавдия Федотовна?

– Умерла в прошлом году. – Собеседник поежился. – Наверное, и мне скоро туда. Две жизни никто не скрипит. Только я отсюда не съеду, унесут ногами вперед. Пусть электричество отключают, я при свечке посижу, не нужна мне их двушка. Решено и подписано!

Так ничего и не узнав о Вере Петровне Ефремовой и не продвинувшись в своем расследовании ни на йоту, я, с трудом отделавшись от слишком общительного старика, села в маршрутное такси и добралась до метро. И там, не спускаясь под землю, вытащила мобильный.

– Бюро всех услуг на проводе, – как обычно шутейно откликнулся Коробков. – Опять Маврикия Пафнутьевна беспокоит? Дама, вы навязчивы! Тариф «Настырный».

– Помоги в последний раз! – заныла я. – Разве трудно? Такому асу, как ты, стоит пальцами щелкнуть – и готово дело.

– Эх, дураки мы, мужики, – отозвался парень. – Скока нас, лыцарей, на ржавый крючок лести напоролисся! Ну, лопочи, хитрая моя, че нада…

– Все о Вере Петровне Ефремовой.

– Год рождения?

– Понятия не имею. Думаю, промежуток между тысяча девятьсот пятьдесят пятым и шестидесятым годом.

– Ну ваще! Таких я кучу отыщу.

– Она москвичка.

– С постоянной регистрацией?

– Не знаю, – растерялась я.

– Круто, как стринги со стразами! Хоть что-то еще о бабе сказать можешь?

– Э… э… она вроде психолог. Или психотерапевт.

– Угу.

– Много лет была замужем за владельцем банка Олегом Михайловичем Ефремовым.

– Заеду с этой стороны, жди. Оркестр играет гаммы, трубы гремят в унисон… Хм, а… нету у нас такого!

– Какого?

– Деньгохранилище столичное?

– Думаю, да.

– В Москве до хрена всяких мест, куда слетаются банкноты, я имею полный перечень. Умереть не встать, сколько их! Выделил владельцев, ползу по списку… Нетуть Олега Михайловича Ефремова… Наврал он жене, хотел круче казаться. А сам бутылки собирает. Ха-ха-ха!

Я молча слушала Коробкова. С чего я, собственно, решила, что Вера Петровна сказала хоть крупицу правды? Ну да, на меня сильное впечатление произвел загородный особняк, отделанный по последнему слову дизайнерской мысли, мое воображение поразили стеклянная лестница и роскошная гостиная с камином. Но ведь я уже выяснила: коттедж – собственность риэлторского агентства. А Вера Петровна – отменная врунья, она не моргнув глазом сказала, что дом принадлежит мужу.

Встречаются такие люди – возьмут на прокат «Порше», приедут на нем в гости и чувствуют себя королями…

– Есть только Олег Михайлович Ефремов на должности главного управляющего банка, – вдруг сообщил Коробков.

– Это он! – заорала я. – Почему сразу не сказал? Какого черта идиотничал?

– Робот выполняет лишь четко обозначенное задание, – окрысился Дмитрий. – Мне че заявили? Владелец банка. А я кого отрыл? Управляющего.

– Да какая разница!

– Большая. Один хозяин, другой у него на зарплате. Ты бы кем больше хотела быть?

– Говори адрес, телефон, название конторы. Выдавай всю инфу!

– Ох уж мне энта молодежь… – по-старчески заскрипел Коробков. – Шебутныя! Без понятиёв! Вот мы в ихние года о простых польках мечтали, а нонешним подавай шубы из жирафа. Тьфу прямо!

– Перестань зубоскалить, лучше работай!

– Господь с вами, милая барышня! Токмо спину разогнувши, поелики скрючивши нас пред басурманским, небогоугодным устройством, чертовой машиной, сатанинским отродьем… – по-скоморошьи сыпал словами парень. И вдруг заорал: – Жопа!

– Что случилось? – встревожилась я.