Диетлэнд

В другой ситуации я бы присоединилась к ней, но я зачарованно смотрела, как она набивает рот в тени великанских джинсов Юлайлы Баптист. Обычно Джулия была такой сдержанной. Но тут она обглодала ножку индейки, умяла картофельное пюре и принялась за мороженое с коржиками.

– Сколько здесь калорий? – спросила она, беря с тарелки коржик; в уголках ее губ блестели капельки жира.

– Я бы сказала, по паре сотен в каждом.

– Вот блин. – Джулия положила надкусанный коржик обратно на тарелку.

Никто в «Доме Каллиопы» и не заикался про калории, но Джулии нужно было поддерживать фигуру для работы. Чтобы вписаться в коллектив «Остен Медиа», она обязана была соблюдать строгую диету.

– Я так больше не могу. Женщины в моей семье никогда не были стройняшками. Это заведомо проигранная война. Знаешь, почему женщины в «Остене» такие сучки? Они с ума сходят от голода.

– Тогда почему бы тебе не бросить диету?

– Не могу. В свете последних событий я набрала несколько килограммов. «Тростинц» уже не может это скрыть. Если сучки из «Остена» заметят, что я поправилась, то поймут, что я не одна из них. Они перестанут мне доверять.

Эта Джулия даже говорила по-другому. Голос был тот же, но слова, интонации…

– Я никогда не была частью их тусовки, поэтому не знаю, что это такое, – призналась я.

– Ты думаешь, я – часть их тусовки? Я притворяюсь. Притворяюсь, что худая. Притворяюсь, что белая. Ты знаешь, что моя мать была черной?

Джулия сняла бейсболку, чтобы показать мелкие шелковистые черные кудряшки.

– Сколько времени и сил мне потребовалось, чтобы осветлить кожу. Мне нельзя долго находиться на солнце, если хочу сохранить этот бледный оттенок. – Она подняла руку, чтобы показать мне легкий загар. – Но диета – хуже всего.

Она повернулась в сторону стеклянного купола для десертов – там под крышкой соблазняла всех своими темными бисквитными коржами половина шоколадного торта. Джулия втянула воздух, как будто могла почувствовать аромат сквозь стекло.

– Это ты испекла? Можно мне?

И, не дожидаясь ответа, она сняла стеклянный колпак с подставки и набросилась на торт, параллельно ложками черпая из ведерка фисташковое мороженое. Вскоре на подставке остались только крошки и следы от шоколадного крема. После строгой диеты обжорство может накрыть тебя гигантской волной; я знала это по себе. Это сила природы, более могущественная, чем твое сознание и здравый смысл. Я испугалась, что Джулия идет ко дну. Но я просто стояла и наблюдала с берега.

Закончив, она откинулась на спинку стула и погладила живот.

– Меня тошнит, – выдохнула она.

Ха, неудивительно.

– Хочешь, я заварю чай?

Она отрицательно замотала головой.

– Мне нужно кое-что сделать. Сейчас приду.

Джулия вышла с кухни, а я принялась собирать расставленные повсюду грязные тарелки и складывать их в мойку. Я не терпела беспорядка на кухне. Я вымыла посуду, и когда выключила воду в кране, услышала, как Джулию рвет в ванной.

– Джулия? – позвала я ее.

– Скоро выйду, – прохрипела она. Мне показалось, она плачет. – Оставь меня.

Осознание того, что Джулию рвет, привело меня в отчаяние. Я не могла это слушать.

Всей истории никто не знал, но Верена и Марло рассказали мне достаточно о Джулии, чтобы я смогла составить собственную картину. У каждой сестры Коул было свое «поле действия»: Джулия работала в «Остен Медиа»; старшая сестра, Джасинта, занимала высокий пост в развлекательном отделе Эн-би-си; самая младшая, Джиллиан, была исполнительным директором одного из крупнейших рекламных агентств в стране; Джессамин была нью-йоркской помощницей легендарного голливудского режиссера, а Джози добралась до руководящего поста в Calvin Klein. У каждой сестры также была своя сеть шпионов и осведомителей – людей не много, но каждый человек проверенный и надежный. Большинство информаторов были сотрудниками более низкого уровня, которые никогда и не слышали о сестрах Коул; они отправляли информацию через посредников.

А вот что именно делали сестры Коул с полученной информацией, было предметом жарких споров и дискуссий в «Доме Каллиопы». Разным людям Джулия отвечала совершенно по-разному: «Мы должны знать врага в лицо, прежде чем нанести удар», или «Мы собираемся пожрать их изнутри», или «Они сами себя уничтожат, мы лишь им слегка поможем». Невозможно было понять, говорит она серьезно или пытается ввести собеседника в заблуждение.