Диетлэнд

По словам Глэдис все казалось таким легким и простым, что мне хотелось обнять ее. Я стану худышкой через девять месяцев. Программы не лгут. Домой я шла в приподнятом настроении, нагруженная двумя огромными пакетами – недельный запас коктейлей и замороженных обедов – и воодушевленная речами Глэдис.

Дома мама невозмутимо наблюдала, как я распаковываю еду «баптисток». За все время на ее лице не дрогнул ни один мускул. Шесть коробок с коктейлями и тьма розоватых контейнеров с замороженными обедами заполнили всю морозильную камеру и почти весь холодильник. Также еще нужно было куда-то деть пакет «Баптистских биодобавок».

– А это зачем? – спросила мама, изучая таблетки цвета речной гальки.

– Глэдис сказала, я должна принимать по одной каждый день. Она была настойчива[7].

На завтрак и полдник я выпивала по пенообразному персиковому коктейлю из банки. На обед я разогревала назначенную мне еду в микроволновке, откидывала серебристую пленку и обнаруживала что-то типа тушеной говядины: пара кусков мяса, плавающие с обесцвеченным горошком в дымящейся ванне коричневого соуса, или пасты: фрикадельки из индейки, словно Сатурн, окруженные красными кольцами макарон. Порции были микроскопическими, ложка или две, вкус у еды был странным, ненастоящим; вполне возможно, что «еда» эта наполовину состояла из бумаги и пенопласта, но мне было все равно, поскольку она вела меня к худобе[8].

Первую неделю на «Программе баптисток» я продержалась неплохо: меня переполняли энергия и мотивация. Как и когда-то Юлайле, нам советовали (в приказном порядке!) избегать всех жующих людей, этих недисциплинированных дикарей с ножами и вилками; но, учитывая мою работу в ресторане, для меня это было невозможно. Впрочем, это не имело значения. Я возвысилась над карикатурным миром чревоугодия. Меня тошнило от одного вида жующих людей.

Перед сменой в ресторане я наведывалась в клинику для занятий аэробикой. На работе, несмотря на свои формы, я двигалась со скоростью ракеты. Как-то раз я нашинковала двадцать пять луковиц в рекордное время, заставляя шефа Эльзу дивиться моей скорости. Нарезанные болгарский перец, сельдерей и чеснок разноцветными башенками высились на моих разделочных досках. Справляясь так, я могла бы завершить смену и раньше, но попросила дополнительных заданий, вроде расстановки баночек со специями в алфавитном порядке.

Однажды вечером, когда я возвращалась домой с работы, я застала в нашем дворе компанию итальянских кинопаломников: при свете свечей они смеялись и пели песни под гитару. Я раздвинула шторы в спальне, чтобы послушать, как они поют. Они помахали мне и улыбнулись; мне было все равно, что они смотрят на меня. Ничто не могло испортить мне настроение. Мое стройное «я» было заключено в тюрьме моего тела, но скоро его ждало освобождение от такого длительного срока.

К концу недели я сбросила почти пять килограммов. Глэдис и другие женщины охали и ахали вокруг меня, любуясь уменьшающейся фигурой[9].

«Через девять месяцев ты станешь соблазнительной красоткой!»

Как и с большинством моих взлетов, падение было не за горами. К концу второй недели я сорвалась. Будь я в школе, ничего бы не случилось. В тот день я пропустила аэробику в клинике, но все же заставила себя выйти из дома и пойти на работу в ресторан – надо же было чем-то платить за «Программу баптистов». Но на кухне я то и дело застывала на месте, уставившись в одну точку. «Тебе плохо?» – спросила меня шеф Эльза. Ведь всего за неделю до этого я бегала и кружилась, как жужжащий заводной волчок, а теперь остановилась, безмолвная и недвижимая.

Я позвонила Глэдис.

– Что со мной? – тихо прошептала я в трубку, слишком слабая, чтобы говорить.

– Сахар в твоей крови упал. Это как с наркозависимостью, изюминка. Яд покидает твое тело.

– Но я так хочу есть.

– Я знаю, сахарок, – промурлыкала Глэдис.

Изюминка, сахарок. Слова Глэдис звучали совсем не ободряюще.

Я все ждала, когда это ужасное чувство голода исчезнет, но оно не проходило. Ночью мне снились шоколадные эклеры. Голодные муки разбудили меня, все мое тело вибрировало, как огромные чугунный колокол, по которому ударили. Я хваталась руками за голову, зажимала уши, каталась туда-сюда в постели, надеясь, что все утихнет. Голод пожирал меня изнутри.

Между приемами пищи я справлялась с голодом, обмакивая листья зеленого салата в горчицу (совет от Глэдис) – закуска с практически нулевой калорийностью, все равно что есть воздух. Тем не менее, я хотя бы что-то жевала и глотала. Глэдис также советовала делать упражнение «Джек-попрыгунчик» всякий раз, когда я почувствую голод (даже в общественных местах), пить воду литрами и делать записи в блокноте: