Дигитал

— Хо-хо-хо! Видел бы ты себя со стороны, Ронин. — Он отвалился в кресле, белые крылышки бабочек легли на колени. — Как я понял, объяснять тебе, что такое быть Богом, не надо. Осталось втолковать, почему ты должен убивать. А чем еще занимались боги? Вспомни школьный курс истории. Боги Олимпа, боги Асгарда? Все боги без исключения блудили и воевали. Потому что всесильному грех размениваться на мелочи. Воевать и любить — вот удел и забава бессмертных богов. Воевать желательно с себе подобными, а влюбляться и похищать прекраснейших из женщин. Некоторые глупо мочат человеков и лезут под юбки к дешевым мочалкам. Таких мы презираем, но терпим. И убиваем в первую очередь. Запомни, это война между своими, за первенство среди равных. Это и есть Последняя Битва — Ругнарек. Боги пытаются отнять бессмертие у богов. Ставка в игре — жизнь, главный приз — право владеть миром. Вот и все!

Он мягко хлопнул себя по коленям и тут же вскочил на ноги. Подтянутый, широкоплечий, словно весь вылепленный из черных бугров, он еще больше напомнил циркового гимнаста.

— Так, повторю главное. Обзаведись компьютером и оружием. И то и другое должны быть высокого класса. Боги не терпят суррогатов. Завтра ровно в одиннадцать я впущу тебя в игру. Наслаждайся. Да, тебе наверняка предложат войти в команду. Мой совет — соглашайся. Или сколоти свою. Одиночки долго не живут. По моему опыту, не более трех месяцев. И дальше седьмого уровня не пробились.

Алексей почувствовал, что силы постепенно возвращаются, теперь можно было приподняться на локте.

— А как проходят на новый уровень? — спросил он.

Больше всего он хотел, чтобы Сисадмин углубился в объяснения и хотя бы на секунду утратил свою пружинистую настороженность. Тогда появлялся шанс бросить себя ему в ноги, провести захват… А дальше… А дальше?

Алексей приказал себе расслабиться. Шансов в ближнем бою с такой грудой тренированных мышц не было никаких. Выйдет позорище сплошное и ристалище на помоище, как у толкиенистов.

Сисадмин плавно скользнул на полшага вбок, увеличив дистанцию ровно на столько, чтобы сделать любую попытку атаки бессмысленной.

— На новый уровень проходят после удачного выполнения миссии. Или задания, если тебе будет понятнее.

— Кто дает задания?

— Только не я. Я — Сисадмин. Веду подсчет очков и слежу за порядком в сети. Ты сам почувствуешь, что на тебя возложена миссия. И не сможешь ее не выполнить. Точнее, сделаешь все возможное. А можешь ты многое. Просто еще не знаешь своих истинных возможностей. Миссия помогает тебе раскрыть свой потенциал. Все достаточно просто.

Он скользящей, абсолютно беззвучной походкой прошел к балконной двери.

Тихо скрипнули петли. В комнату ворвался порыв теплого ветра.

Алексей перевернулся на грудь. В этот миг стопудовая тяжесть легла между лопаток. Ни вдохнуть, ни поднять головы.

— Да, самое-то главное я забыл, — донесся голос Сисадмина. — Святое правило номер раз: в Сисадмина не стрелять! Глупо и опасно. Некоторые тебе нашепчут, что на десятый уровень можно прорваться, грохнув Сисадмина. Не верь. Полная чушь. К тому же я один сильнее, чем любая команда. Пока, Ронин! Встретимся в Сети!

Стукнула створка балконной двери, и умер ветер.

Алексей с трудом отжался. Подтянул ноги и сел на постели. Тяжесть в теле еще была, но она была с в о е й, от скованных мышц идущая, а не внешняя, бетонная, необоримая.

Он отдышался. В голове гудело так, будто все-таки сходил за бутылкой «паленой» водки. И вкус во рту был соответствующий.

Сквозняк всосал штору в щель балконной двери, и теперь белый клок бился на ветру.

Алексей, покачиваясь на непослушных ногах, добрел до двери. Распахнул.

На балконе никого не было.

В доме напротив на чьей-то кухне все еще горел свет. Тень женщины скользила по шторе. Маячила туда-обратно, туда-обратно, монотонно и бестолково, как челнок в станке.

Алексей потряс головой. Оперся о перила.

Внизу мирно спали машины. По пятнистой от света фонарей дороге бежал одинокий пес.

«Двенадцатый этаж, между прочим», — как-то вяло подумал Алексей.

Справа резко вжикнуло.

Алексей оглянулся.

В метре от перил, прилипнув ногами к стене, висел человек в черном трико. Лицо закрывала резиновая морщинистая маска.

Падать на пол, звать на помощь было поздно. В правой руке Сисадмин сжимал пистолет. Гораздо навороченнее, чем табельный «макар» Алексея, но выглядел пистолет вполне правдоподобно. Ствол смотрел на Алексея черным зрачком. Такие же зрачки чернели в прорези маски: непроницаемые и холодные.

— Я же говорил, Ронин: ни «дополнительной жизни», «ни запаса сил», никаких примочек, ничего. Все — по-честному. И только один раз.

Пистолет дернулся.

Алексей рефлекторно рванулся с линии прицеливания. Тупой удар врезался в грудь, смел с ног. Он спиной вперед влетел в комнату, гулко рухнул на пол. Дыхание сбилось, легкие, выплюнув весь воздух, не смогли всосать новую порцию. Из левого плеча по всему телу расплескалась кипящая лава.

«Если чувствую боль, значит, еще жив», — подумал он.

И в следующий миг утонул в адском багровом водовороте…