Дик (СИ)

Дима притягивает меня к себя, прижимает так сильно, что я остро чувствую его стояк, упирающий мне в живот. Но сквозь пьяную дымку воспринимаю это, как само собой разумеющееся, не осознаю, что мы стоим и неприлично обжимаемся в центре танцпола. Все отступает на второй план.

— Ты такая красивая. — шепчет он. — Мне бы хотелось немного большего, чем просто дружеские встречи. Малыш, я же схожу с ума от тебя с лет, так, пятнадцати.

Он не дожидается моего ответа, куёт железо, пока горячо, наклоняется и целует в шею жарким поцелуем. Я прислушиваюсь к себе, к своему телу, к тому, что я чувствую.

Его губы накрывают мои. Я подмечаю каждое его движение. Сильные руки Димы скользят от талии по спине к шее, слегка приподнимая моё и без того короткое платье, зарываясь в мои распущенные волосы. Он старается быть ласковым, не торопится, целует нежно, неимоверно ванильно, не торопясь, хотя я чувствую, что он на пределе, еле сдерживает себя. Его поцелуй будоражит, подогревает алкоголь в моей крови, но я не могу расслабиться, поддаться поцелую, несмотря на литры шампанского в моей крови. Мозг сосредоточен ни на магии его языка и ласковых движениях. Думаю обо всем на свете: о том, что ненавижу песню, которая сейчас играет или о том, что правый туфель, по-моему, натер, о том, что я немного перепила.

— Прости, я перепила. — мягко приостанавливаю его ладонями, которые покоятся на его разгоряченной груди. Чувствую, что он не хочет останавливаться, но он целует мою руку, выдавливает вымученную улыбку и делает над собой усилие. — Хочется умыться.

— Я провожу тебя.

— Не нужно, встретимся за столиком. — чмокаю его в щеку, чувствуя себя отвратительно. Расслабилась, я шикарно, только обострила отношения с Димой, буквально вручила ему пропуск, а теперь захлопнула шлагбаум и даю заднюю. Вижу по его лицу, как он расстроен.

Туалет общий, как для мужчин, так и для женщин. Умываюсь, промокаю лицо салфеткой, рассматриваю своё отражение. Что со мной не так? Могла же окончить университет и пойти в юристы, протирать дорогие брюки, встречаться с таким же юристом, радоваться всякому говну: айфонам, машинам, путевкам на море. Быть, как все — прекрасно. Быть бестолковой, красивой бабой — блажь. Так что же со мной не так? Я ничего не чувствую…

Грустно, от того, что я знаю, почему у меня все не так… Из-за моей тайны, которую я никогда никому не расскажу…

Из одной из кабинок раздаётся стон. Сначала мне кажется, что кому-то плохо, но потом я различаю характерное женское постанывание. Хотя нет, здесь музыка долбит, девушка орет буквально. Я краснею, понимая, свидетельницей чего стала. Кто-то трахается там, и судя по всему горячо. Чертовы кролики.

Не желая это слушать, удаляюсь быстрым шагом, проходя мимо кабинки, за дверью которой раздаются крики. Дверца приоткрыта, словно слегка приоткрыт занавес к происходящему. Во мне срабатывает что-то необъяснимое и я поворачиваю голову, скольжу взглядом и каменею, прирастаю к полу. Не могу пошевелиться, оторваться от происходящего, смотрю в голубые глаза нахальца, который трахая свою телку, смотрит мне прямо в душу, не позволяя даже пошевелиться. Он гипнотизирует меня, отбирает волю. Он не позволяет мне двинуться с места.

Он сидит на туалете со спущенными штанами, одной рукой удерживая девушку за жопу и направляя ее движения, а другой удерживает самокрутку, которую лениво покуривает в процессе. Девушка сидит на нем, спиной ко мне, широко расставив ноги, ее гибкости может позавидовать Волочкова. Ну как сидит, активно скачет. При каждом ее подъёме я отчетливо вижу его толстый член, служащий связующим звеном между их телами. Она насаживается на него с таким удовольствием и криком. На ее талии собралось платье. Она прогнула спину, наклоняясь и глядя на меня с блаженной улыбкой, даже не заботясь о нормах приличия. Ее затуманенные, сытые глаза отрезвили меня, дали пощечину. Я вздрагиваю и захлопываю дверь. Из нас троих стыдно мне!

— Не спиши, ты можешь быть следующая! — он смеется, даже сквозь музыку я слышу ее стоны и хлюпанье промежности. Меня трясет, тошнит, лихорадит. Приходится передвигаться, удерживаясь за стенку, потому что ноги подгибаются.

Я только, что смотрела в глаза Дику, пробуривающему скважинку в очередной своей шлюшке, без зазрения совести смотря мне в глаза, не стесняясь, а только возбуждаясь! Сраный сексоголик, который похоже запихивает свой писюн всюду, где есть отверстия. А чего я бешусь? Это вполне от него ожидаемо! Расслабляется, как хочет! Мне то что?

Но внутри все равно засело скребущее чувство обиды.

— С тобой все хорошо? — Дима подлетел ко мне, заботливо придерживая, за что я ему была благодарна. Он вряд ли бы трахался на грязном унитазе с косяком в руке.

— Да, просто тут душно. Хочется домой. — не знаю почему, но мне невыносимо хочется плакать. Зудящий ком в горле только нарастает, хочется остаться одной.