Дик (СИ)

Ангелина сидит за барной стойкой, неестественно бледная и взволнованная. Красивая, сучка, глазища необычные, желтые как у кошки. Пухлые губы подрагивают до сих пор, она раскачивает своими длинными ногами, не подозревая, как хочется мне их закинуть на плечи.

Какая же грациозная кошка, дикая и порочная. Очень хорошенькая. И скорее всего узкая, тёплая и сладкая. В ней будет хорошо…

При мысли, что Романов залезет свои белыми ручками в ее прозрачные трусы, слишком откровенные для непорочницы, челюсть свело от злости. Понял, что приехал к ее дому, только когда смял клумбу у подъезда.

Блядь. Она же девственница. Она пятерым не дала в поисках того самого, кто ее сделает женщиной, и что мне делать с ней? Трахнуть ее и сделать вид, что это мелочи? Если бы не была девственницей еще в баре бы задрал ее юбку и отодрал до срыва голоса. А так, связаны руки и ноги, не люблю невинных цветочков… Слишком много ответственности, для меня это просто секс, для нее отношения.

***

Ангелина.

Дик смотрит на меня странно, немного недовольно и раздраженно. Мой припадок, конечно же, ему не по нраву. Я только мешаю, обуза. Возможно, все вокруг правы, не женская эта работа.

— Дик? — зову его, цепляюсь за руку. — Это же не совпадение, что убийство произошло именно там? В той самой кабинке?

Он садится рядом, отбирает у меня стакан с солодовым виски и выпивает его залпом.

— Думаю, нет…

— Эта записка… что она может значить?

— У меня нет предположений.

— Мне кажется… — собираю все свои мысли и решимость, но мне так и не удаётся сказать вслух, то что вертится на кончике языка, потому что к нам подходит Ренат со скорбным выражением лица.

— Люблю ночные убийства, зачем нам сон и покой. — он подошёл к нам, не замечания ничего вокруг, как и наши с Диком эмоции. — Он явно очень торопился, потому что сначала проломил ей голову; ну, вы сами видели. Сила должна быть дюжая, с двух ударов так обезобразить. Думаю, что колотил той самой вазой, что ты ВЫТАЩИЛ! Сколько раз тебе говорить, не распускать руки на месте преступления! Дик, ты варвар!

Непроизвольно улыбнулась, потому что Ренат прав, Дик никто иной, как Варвар самый настоящий, который не знает рамок приличия, и, хотя, работает на стороне закона, сам постоянно его нарушает. Дикий человек, аморальный.

— К обеду будут готовые первые результаты. — выдохнул он. — Ах, да, есть результаты по сперме. Личность установить не удалось, но это не самое интересное…. Мною было установлено пять ДНК, в каждой девушке разный…

Мы переглянулись с Диком, такого даже он не ожидал. Пять разных мужчин. Это секта какая-то?

Ренат ушёл, уступая место криминалистам, собирающим улики.

— О чем ты хотела поговорить? — спрашивает Дик сразу же, а у меня мороз по коже и будто иголки под ногти загоняют. Я никогда и ни с кем не говорила об этом. Этот эпизод из моей жизни спрятан далеко в глубине воспоминаний.

Стоит ли говорить об этом Дику? Обнародовать? Он может засмеять и я никогда не отмоюсь от этого позора. Но совпадения слишком навязчивые, не дают покоя. Этот бар, эта кабинка, это название…

— Давай выйдем на улицу. — сползаю со стула, с трудом делаю шаги. У меня нехорошее странное предчувствие.

Дик идет за мной не гримасничая и не издеваясь, сохраняя впервые так долго серьезность. Его красивое лицо было обманчиво спокойно.

— Я хочу, чтобы этот разговор остался приватным. — отойдя на безопасное расстояние от шумихи, прошептала я, чувствуя горечь во рту, которую не удалось смыть ни водой ни виски.

— Я так понимаю, что не в любви признаваться собралась. — он прячет руки в карманы, а мой взгляд останавливается на следе помады на его футболке. Все таки Дик не умеет ни язвить.

— У меня есть одна ассоциация с Жемчужным берегом. — передумываю в раз говорить с ним откровенно, не хочу. Такого не может быть. — Возле Крыма есть детский лагерь, называется Жемчужный берег.

— И что там случилось? — он говорит мягко, но я чувствую, как в нем просыпается гончая, почувствовавшая след. Сглатываю, делая шаг назад. — Ты ведь не это хотела рассказать, Ангелина.

Мне становится душно, чувствую фантомную боль. Качаю головой и сажусь на бордюр, запуская руки в волосы.

— мне было четырнадцать, когда меня родители отправили по путевке в этот новый детский лагерь.

Отцу выдали путевку в новенький элитный детский лагерь, который принимал детей первый год. Он строился для детей привилегированных людей нашей страны, должно было получиться что-то грандиозное.