Дик

Вцепившись в леер, я последними словами ругал все и вся на свете, а больше всего Кулакова, который оказался таким разиней. Мерно рокотала машина бота, он резво бежал по проливу, а позади, тщетно пытаясь догнать его, плыл и плыл Дик.

Я лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Если не помочь Дику, он утонет. В приступе своей преданности он будет плыть, пока не выдохнется. К капитану! Упросить, умолить его повернуть бот или спустить шлюпку!

Прыгая через ступеньки трапа, я одним махом поднялся на мостик и распахнул дверь рубки. Капитан и матрос-рулевой удивленно посмотрели на меня.

— В чем дело? — резко спросил капитан.

Я перевел дух.

— Товарищ капитан! — Я глядел ему прямо в глаза, а рукой, не оборачиваясь, показывал за спину. — Там плывет собака! Спасите ее, товарищ капитан!

Капитан смотрел на меня как на полоумного.

— Какая собака?!

— Моя собака! Кулаков, шляпа, проворонил, и теперь она плывет!

Капитан явно ничего не понимал, все, что я говорил, казалось ему абракадаброй, а мое вторжение в рубку не на шутку разозлило его. Ничего себе пассажир: едет без билета, можно сказать, зайцем да еще и сцены у фонтана устраивает!

— Вот что, парень, — сказал он, прищуриваясь, — вали-ка ты отсюда, как и пришел. Посторонним здесь делать нечего!

И тогда я, торопясь и сбиваясь, боясь, что капитан сейчас вышвырнет меня, объяснил ему суть дела. Наверное, вид у меня был хуже некуда, потому что капитан не сделал того, чего я боялся, то есть не вышвырнул меня, а, отстранив решительным движением, вышел на крыло мостика и поднес к глазам бинокль. Минуту и другую смотрел, потом опустил бинокль.

— Действительно, плывет! — В его голосе явно проступало удивление.

— Товарищ капитан! — вновь взмолился я. — Помогите! Спустите шлюпку, товарищ капитан!

И тут капитан рассвирепел.

— Да не могу я, не могу, понимаешь? У меня полные трюма, понимаешь! Штормовое предупреждение получено, понимаешь! Я и к вам-то зашел, чтобы воды только взять, ни капли воды не осталось! А ты с собакой! Вернется твоя собака, никуда не денется!

— Не вернется, — сказал я. — Вы ее не знаете.

— Тьфу! — плюнул капитан. Он опять посмотрел в бинокль и, не сказав больше ни слова, исчез в рубке.

Минуты шли. Я до рези в глазах всматривался в воду. Иногда мне казалось, что я вижу Дика, но я не был в этом уверен — слишком быстро увеличивалось расстояние между нами. Развязка приближалась, и я с отчаянием подумал, что сейчас прыгну в воду и поплыву к Дику и тогда упрямый капитан непременно спустит шлюпку. И пусть меня судят потом, но я не дам утонуть Дику.

Я был в таком состоянии, что прыгнул бы, но тут снова хлопнула дверь рубки, и на мостик вышел капитан. Поднес к глазам бинокль. Когда он опустил его и повернулся ко мне, его лицо выражало искреннее изумление.

— Плывет! — сказал он. — Это же надо! — И протянул мне бинокль.

Приближенные большим увеличением, волны казались водяными горами. Сначала я никак не мог зафиксировать бинокль — качка и мое душевное состояние мешали мне, но я справился с тем и с другим и наконец разглядел Дика. Видна была только его голова — оскаленная пасть, плотно прижатые уши. Он изо всех сил боролся с волнами, но чувствовалось, что его хватит ненадолго, что первая же крупная волна увлечет его на дно. Я не мог больше смотреть.

— А, черт! — сказал капитан. Он не вошел, а как-то юркнул в рубку, и я услышал звонки машинного телеграфа. Задрожав, бот по крутой дуге стал разворачиваться на обратный курс. Неожиданный маневр, видно, озадачил механика, потому что он высунулся из машинного люка и что-то закричал капитану. Но тот не ответил ему, напряженно всматриваясь в воду.

Теперь все зависело от скорости. Успеем ли мы вовремя к тому месту, где все еще боролся с волнами Дик? Мне казалось, что не успеем, и я было снова заикнулся о шлюпке, но капитан отмахнулся от меня.

— Со шлюпкой как раз и проваландаемся. Пока спустим, пока догребем.

Конечно, он был прав, но у меня не хватало терпения спокойно смотреть на все. Я спустился на палубу и встал возле самого борта, готовый подхватить Дика, как только он окажется рядом. Здесь же, на палубе, сгрудились и те из команды, кто не был занят делами: все уже знали о необычном происшествии и теперь старались предугадать его исход. Большинство склонялось к тому, что мы не успеем спасти Дика, и эти предсказания переворачивали мне всю душу.

— Ты, кореш, отойди-ка от борта, — посоветовал мне боцман. — А то еще сверзишься. Если успеем — вытащим твою собаку и без тебя.

Но я отмахнулся от боцмана. Во всем, что произошло, я был главной причиной и потому не мог передоверить дело спасения Дика в чужие руки.