Дикая

Сглотнув, Елена Николаевна огляделась по сторонам, убеждаясь, что рядом нет никого, кто мог причинить ей вред. Прежде чем бежать за своей одеждой, она подошла к зверю и наклонилась, желая вернуть себе оружие.

Звук, который последовал за ее действием, заставил ее отпрянуть. Она едва сдержала свой завтрак в себе.

Боже, ей никогда больше не стать прежней.

Наклонившись, Елена Николаевна торопливо вытерла каменное лезвие о снег, который сразу окрасился красным, а потом бросилась за своей одеждой. От холода немели пальцы, а тело сотрясала крупная дрожь.

Впрочем, последнее могло быть вызвано и стрессом, который пришлось пережить.

Надевая вещи в обратном порядке, Елена Николаевна едва справлялась с замерзшими руками. Хотелось в тепло и безопасность.

Она то и дело вздрагивала, на несколько секунд замирая. Постоянно чудилось чужое присутствие рядом. В один момент уши улавливали хруст веток вдалеке, в другой душа замирала от внезапной и поглощающей тишины.

Стряхнув снег со шкуры-плаща, она накинула его на плечи и побежала обратно к телу зверя.

Белоснежная шкура с черными мазками, длинный толстый хвост, круглые уши, темный нос – все это складывалось в прекрасное создание, которое еще несколько минут назад было живым.

Больше всего зверь напоминал снежного барса. Вот только у известного Елене Николаевне хищника не имелось настолько массивных клыков и громадного размера.

На саблезубого тигра, изображения которого попадались в интернете, животное тоже не походило.

Поколебавшись немного, она ногами закидала его голову снегом, надеясь приостановить быстрое распространение запаха крови.

Руками черпать снег совсем не хотелось. Пальцы и так едва двигались от холода. Не хотелось и дальше пренебрегать ими.

Тащить тушу к пещере самостоятельно Елена Николаевна даже не пыталась. Тело зверя было слишком большим и тяжелым. Она намеревалась сходить за мужчинами, чтобы уже те оттащили неожиданную добычу в убежище.

На обратном пути Елена Николаевна чувствовала, как тело отказывается двигаться. Всплеск адреналина, схлынувший сразу после устранения угрозы жизни, выпил все ее невеликие силы.

Она едва волочила ноги. Если бы не подстегивающий холод, точно бы села где-нибудь под деревом передохнуть.

Забравшись на выступ, она добралась до входа в пещеру и немигающим взглядом уперлась в булыжник, закрывающий проход.

Елена Николаевна стояла так с полминуты, пытаясь осознать ту яму, в которую снова угодила. Не было никаких сомнений, что у нее не хватит сил отодвинуть нечто настолько тяжелое.

Люди тоже вряд ли выйдут в ближайшее время, опасаясь, что хищник, покончив с первой жертвой, направится по их следам.

Хвороста в пещере должно было хватить до утра. Вот только Елена Николаевна не доживет до того славного момента. Если здесь так холодно днем, то нетрудно представить, какой мороз будет стоять ночью. Одежда и шкура не спасут ее от смерти.

Можно попробовать развести костер, но у нее не было ничего для этого, а искусством добычи огня с помощью палок она еще не успела овладеть.

Кроме того, не следовало забывать о бродящих вокруг хищниках. Вышедшие утром за хворостом люди, несомненно, найдут только косточки. Если ее не съедят без остатка.

Застонав, Елена Николаевна села на корточки и укуталась в шкуру, принявшись лихорадочно размышлять, как выбраться из этого опасного положения.

Было только два варианта.

Первый – выкопать глубокую пещеру в большом сугробе и остаться там на ночь. В таком месте может быть очень даже тепло.

А вторым она намеревалась воспользоваться немедленно.

Поднявшись на ноги, Елена Николаевна оглянулась, а потом направилась к кучке смерзшихся друг с другом камней.

Пришлось попотеть, чтобы отколупать хотя бы один. Камни, явно сложенные при входе кем-то из людей в более теплый период, смерзлись и не хотели разделяться.

К моменту, когда один из них (самый верхний и маленький) сдался, пальцы Елены Николаевны почти посинели от холода.

Прежде чем продолжить, она снова села, укутавшись шкурой, и принялась растирать их, чтобы согреть. Отвлекаться на что-либо сейчас было опасно, но не хотелось лишиться рук. Она сомневалась, что с таким увечьем проживет долго.

Немного согревшись, Елена Николаевна подхватила край плаща и, используя его как перчатку, взяла камень и принялась стучать им по булыжнику, закрывающему вход.

Люди с той стороны должны были услышать звуки.

Конечно, шуметь в подобном мире было глупостью, но она очень надеялась, что не придется ждать долго.

С каждой минутой надежда таяла. Елена Николаевна не знала, почему соплеменники не открывают. Хотят ли они ее смерти? А может, уверены, что это вовсе не она, и опасаются открывать?

Мужчины видели зверя и, конечно, думают, что он давно ее съел. Раз так, то кто может стучать? Вряд ли в этом мире часто ходят в гости. Если вообще ходят.

Отчаяние накатывало волна за волной. Приходило понимание, что ей все-таки предстоит провести ночь в каком-нибудь сугробе, закопавшись в него так глубоко, как только возможно.