Дикая

– Мы проверили силовое поле по всему периметру, каждый ломаный сантиметр: оно сплошное, без прохода, без единой щели или хотя бы царапины. В обрыве поле тоже цельное, что видно невооруженным глазом. Да и если бы там не было поля, без наличия специальной экипировки нам всё равно не спуститься вниз по такому отвесному обрыву. Мы пытались подкапывать. В разных местах. Каждый раз парни углублялись лишь на три метра, после чего яму неизменно до середины заполняла грязная солёная вода. Я обстреливала эту штуку в разных местах – только голубые искры на голову сыпятся, – после этих слов она вдруг взяла секундную паузу, и следующие слова сказала с совсем другим настроением. – Заканчивается пятьдесят первая неделя, как я торчу в этом месте. Ещё одна неделя, и я здесь ровно год.

От услышанного по моей коже пробежали мурашки – хотя я и знала, что она здесь так долго, услышать это лично от неё, да ещё и в таком тоне, оказалось тяжело. Как знание перемолоть в осознание.

– Я брала с собой в Тёмный лес всех, кто прибывал в Паддок, – продолжила позволять себе откровенность Дикая. – Изначально я не подозревала о том, что Люминисцены игнорируют только меня. После того, как это стало понятно, я продолжила водить людей в лес с большей осторожностью, но всё равно многие погибали во время первого же похода. Все они бегали недостаточно быстро, цеплялись за корни деревьев, врезались в стволы, влетали в кусты… Люминисцены и Блуждающие перекосили всех слабых. Кого-то быстро, кого-то мучительно долго рвали на части, – призакрыв глаза, она едва уловимо поморщилась. – В Тёмном лесу нашли свою погибель шестнадцать парней и семь девушек.

Я прикусила щеку изнутри. Стало больно от одной лишь мысли о том, что ей пришлось пережить: она потеряла каждого прибывшего в Паддок до Яра, а после продолжила терять людей одного за другим – почти всех. Никто из тех людей не мог поделиться с ней воспоминаниями о том, что с ними произошло до попадания в Паддок и непосредственно перед попаданием в него, все они были амнезийными и все погибли у неё на глазах, совершенно кошмарным образом. Как она до сих пор не слетела с катушек?

– Знаешь ли ужасно видеть, как Люминисцен терзает человека, который рассчитывает на спасение в твоём лице, и не иметь ни малейшей возможности спасти гибнущего, – словно прочтя мои мысли, на выдохе выдала она, словно гору с плеч сбросила. Её взгляд уперся в горы справа от меня. – Кто-то из них сейчас покойно лежит на кладбище, а кто-то беспокойно блуждает по лесу, и этим вторым ещё хуже… Мне стоило бы их разыскать, чтобы прекратить их мучения, но… Кто бы подсказал, как в поисках своих Блуждающих не наткнуться на первичных.

– В Паддоке есть кладбище? – удивлённо приподняла брови я.

– Да, есть. Тебе Вывод во время экскурсии разве не показал?

– Видимо забыл.

– А стоило бы не забывать. Это важно увидеть. Сразу отрезвляет.

Прежде чем продолжить диалог, я немного помолчала.

– Я знаю, что получила свой билет в Тёмный лес авансом. Я не попала в яблоко. Я его видела. Нашла в траве, в которую ты его выбросила.

– А ты не дура.

– А ты сомневалась в моих умственных способностях?

– Нет.

– Естественно, – я хмыкнула, подавив неоднозначную ухмылку. – Ты ведь не дура.

– Будем считать, что я просто захотела избавиться от тебя пораньше.

– Самая неправдоподобная ложь из тех, что мне когда-либо доводилось слышать.

В ответ она неоднозначно повела плечами:

– До тебя ещё никто не пытался выбороть право на вхождение в Тёмный лес. Хотели – шли со мной спустя две недели после прибытия в Паддок, не хотели – шли через четыре недели. Я сама заставляла всех тренироваться с луком и стрелами, никто кроме тебя, Яра и Горы, которого не стало до твоего появления здесь, самостоятельно не взялся за это дело. Ты, кстати, из всех показала самый лучший результат с первой попытки – никто до тебя не попадал с первого раза даже в стену, не то что в белое пространство. Так что твой первый выстрел меня удивил. Только не вздумай возгордиться. С Блуждающими сегодня ты показала отвратительный результат.

В ответ на такую форму похвалы я рассерженно-пристыженно фыркнула.

– Бум уже говорил мне о том, что обыкновенно ты водишь новоприбывших в лес спустя месяц после их прибытия…

– В последнее время да. Прежде сразу вела в лес. Мне нужен был напарник и тот, кто сможет охотиться, чтобы обитатели Паддока не зависели всецело от меня одной.

– Так почему же ты практически сразу взяла меня, если в последнее время брала людей только спустя месяц?

– Я уже говорила…

– Ты солгала. Это неправда. Ты видела слишком много смертей среди тех, в ком изначально пыталась рассмотреть напарника, так что не втирай мне страшную сказку о том, будто желала поскорее избавиться от меня.

В глазах моей собеседницы заиграла искренняя улыбка, из-за чего она прикусила нижнюю губу, но было уже поздно – улыбка успела проступить и на её губах. Резко и оттого неестественно нахмурившись, она словно оборвала саму себя, приказав себе не проявлять мягкотелость, за которую она могла ошибочно принимать свою природную склонность к доброте.