Дикая

— Ну да. Ну, знаете, эти — сасквочи? Я вас не обманываю. Отсюда до самой границы и дальше, в Орегоне, вы вступаете на территорию, где зафиксировано наибольшее в мире количество сообщений о встречах с бигфутами. — Он повернулся к деревьям и уставился на них, словно снежный человек мог вывалиться оттуда и наброситься на нас. — Многие люди в них верят. Многие хобо — хобо, которые странствуют здесь. Люди, которые знают. Я постоянно слышу в этих краях истории о бигфутах.

— Ну, думаю, со мной все будет в порядке. По крайней мере, пока все было в порядке, — пробормотала я и рассмеялась, хотя желудок мой проделал небольшое сальто. В те недели, когда я готовилась выйти на МТХ, когда решила ничего не бояться, я думала о медведях, змеях, горных львах и незнакомых людях, которых буду встречать по дороге. У меня и мысли не возникало о волосатых гуманоидных двуногих тварях.

— Но, вероятно, с вами действительно все в порядке. А мне не следовало беспокоиться. Велика вероятность, что они не станут вас трогать. Особенно — если у вас есть пистолет.

— Точно, — кивнула я.

— Удачи вам в походе, — сказал он, залезая в машину.

— Удачи и вам… в поиске хобо, — ответила я и помахала ему вслед.

Я некоторое время постояла на дороге, даже не пытаясь остановить проезжавшие мимо машины. Я чувствовала себя более одинокой, чем любой живой человек на всем белом свете. Солнце палило как оглашенное, даже сквозь панаму. Я гадала, где сейчас Стейси и Трина. Мужчина, который подобрал их на дороге, собирался отвезти их только на 20 километров к востоку, к пересечению со следующим шоссе. Там нам надо было поймать еще одну попутку, которая отвезла бы нас на север, а потом снова повернула на запад, к Олд-Стейшен, где нам предстояло вновь выйти на МТХ. Мы договорились встретиться у этого перекрестка. Я отстраненно пожалела о том, что уговорила их оставить меня, когда рядом остановилась та машина. Машинально вытянула руку с поднятым большим пальцем в сторону очередной машины, и только когда она проехала мимо, до меня дошло, что я не так уж хорошо выгляжу с зажатой в руке банкой пива. Я прижала ее холодный алюминиевый бочок к горячему лбу — и внезапно ощутила острое желание выпить. А почему бы и нет? Пиво только зря нагреется, если я положу его в рюкзак.

Я взгромоздила Монстра на спину, спустилась сквозь высокую траву в кювет, поднялась на другой его стороне и вошла в лес, который теперь казался мне чем-то вроде дома. Миром, который стал моим после того, как мир дорог, городов и машин перестал мне принадлежать. Я шла, пока не набрела на хорошее местечко в тени дерева. Там я уселась на землю и вскрыла банку. Я не люблю пиво — на самом деле эта банка «Будвайзера» была единственной полной банкой пива, которую я выпила за свою жизнь.

Но его вкус показался мне приятным, таким, каким он, наверное, кажется людям, которые его любят: холодным, острым, резким и «правильным».

Попивая пиво, я исследовала содержимое пластикового пакета, который подарил мне Джимми. Я вытряхнула из него все, что в нем было, и разложила перед собой на земле: упаковку мятной жвачки; три влажные салфетки в индивидуальных упаковках; бумажный пакетик, в котором лежали две таблетки аспирина; шесть ирисок в прозрачной золотистой обертке; книжечку спичек; тонкую сырокопченую колбаску, запечатанную в своем собственном пластиковом вакуумном мире; одну-единственную сигарету в прозрачном цилиндрике «под стекло»; одноразовую бритву и широкую, почти плоскую банку запеченной фасоли.

В те недели, когда я готовилась выйти на МТХ, я думала о медведях, змеях, горных львах и незнакомых людях, которых буду встречать по дороге. У меня и мысли не возникало о волосатых гуманоидных двуногих тварях.

Я начала с колбаски, запивая ее остатками пива. Потом настала очередь ирисок, всех шести, я съела их одну за другой. А потом — все еще голодная, всегда голодная — я обратила свое внимание на банку с запеченной фасолью. Вскрыла ее с помощью крошечного приспособления, входившего в комплект моего швейцарского армейского ножа, и, будучи слишком разморенной, чтобы рыться в рюкзаке в поисках ложки, стала вылавливать фасолинки ножом и поедать — как хобо — прямо с ножа.

Я вернулась на дорогу в легком тумане пивного опьянения, жуя сразу две пластинки жвачки, чтобы протрезветь, и принялась с энтузиазмом размахивать большим пальцем перед каждой машиной, проезжавшей мимо. Через несколько минут рядом со мной притормозил старый белый «маверик». На водительском сиденье сидела женщина, рядом с ней — мужчина, еще один мужчина и собака — на заднем сиденье.

— Куда направляешься? — спросила женщина.

— На Олд-Стейшен, — ответила я. — Или, по крайней мере, на перекресток тридцать шестого и сорок четвертого шоссе.