Дикая

Я дошла до секции товаров для здоровья и красоты и выдавила несколько порций бесплатных пробных лосьонов на ладони, растерла разные сорта по всему телу, и от их тонких ароматов у меня закружилась голова — персик и кокос, лаванда и мандарин. Помедлила возле тюбиков с помадой и нанесла одну, тон которой назывался «сливовая дымка». Промокнула губы «натуральной, органической, изготовленной из материалов вторичного использования» салфеткой и вгляделась в свое отражение в круглом зеркальце, стоявшем на подставке возле витрины с помадой. Я выбрала «сливовую дымку», потому что ее оттенок был похож на ту помаду, которой я пользовалась в своей обычной, допоходной жизни; но теперь с этой помадой на губах я показалась себе похожей на клоуна, мои губы выглядели маниакально-вызывающе на обветренном лице.

— Я могу вам помочь? — спросила женщина в круглых старомодных очочках и с бейджиком, на котором было написано «Джен Джи».

— Нет, спасибо, — ответила я. — Я просто смотрю.

— Вам идет этот оттенок. Он превосходно подчеркивает голубизну ваших глаз.

— Вы так думаете? — усомнилась я, внезапно смутившись. И снова посмотрела в круглое маленькое зеркальце, как будто действительно раздумывала, не купить ли мне «сливовую дымку».

— Ваше ожерелье мне тоже нравится, — сказала Джен Джи. — Starved. Забавно!

Я взялась рукой за ожерелье.

— На самом деле здесь написано Strayed. Это моя фамилия.

— Ах да, — проговорила Джен Джи, наклонившись поближе, чтобы разглядеть. — Мне просто показалось. Но и так и сяк, все равно забавно.

— Это оптическая иллюзия, — пояснила я.

Я вернулась вдоль рядов к гастрономической секции, где вытащила из диспенсера грубую салфетку и насухо стерла помаду с губ, а потом принялась перебирать лимонад на полке. Snapple там не было, к моему большому сожалению. Я купила себе на последние деньги бутылку «натурального, органического, свежевыжатого, не содержащего консервантов» лимонада и вышла вместе с ним посидеть перед магазином. Взволнованная тем, что добралась до города, я так и не пообедала, поэтому пришлось съесть протеиновый батончик и горсть затхлых орехов из своих запасов. И я, пока их грызла, запрещала себе думать о той трапезе, которую планировала вместо них: о салате «цезарь» с жаренной на гриле куриной грудкой и о корзинке хрустящего французского хлеба, который я макала бы в оливковое масло, и о диетической коле, которой я бы все это запивала, и о десерте «банана-сплит». Я пила лимонад и болтала со всеми проходившими мимо: поговорила с мужчиной из Мичигана, который приехал в Эшленд, чтобы учиться в местном колледже, и с другим мужчиной, который играл на барабанах в местной команде; с одной женщиной-гончаром, которая специализировалась на изготовлении фигурок богинь, и с другой женщиной, которая с европейским акцентом спросила меня, собираюсь ли я на концерт памяти Джерри Гарсии этим вечером.

Она протянула мне флаер, на котором было написано «Помним о Джерри».

— Если вы остановились в хостеле, то клуб совсем рядом с ним, — сказала она мне. Она была пухленькая и хорошенькая, ее светлые льняные волосы стянуты в тугой пучок на затылке. — Мы тоже путешествуем в этих краях, — добавила она, жестом указывая на мой рюкзак. Я не понимала, кто такие эти «мы», пока рядом с ней не появился мужчина. Он был ее полной физической противоположностью: высокий, почти болезненно худой, одетый в коричневый килт, который едва достигал костлявых коленей; его довольно короткие волосы были перехвачены резинками в четыре или пять хвостиков, разбросанных по всей голове.

— Вы путешествуете автостопом? — спросил мужчина. Он был американцем. Я объяснила им, что иду по маршруту МТХ, что планировала задержаться в Эшленде на весь уик-энд. Мужчина отреагировал на это с полным безразличием, но женщина была ошеломлена.

— Меня зовут Сюзанна, я из Швейцарии, — сказала она, беря мою ладонь в свои. — То, чем вы занимаетесь, у нас называется паломничеством. Если вы позволите, я разотру вам ступни.

— О, это так мило с вашей стороны, но вам совершенно не нужно этого делать, — отказалась я.

— Но я хочу! Это было бы для меня честью. У нас в Швейцарии так принято. Я сейчас вернусь. — Она развернулась и пошла в магазин, несмотря на то что я кричала ей вслед, что не надо, что она слишком добра. Когда она исчезла за дверями, я взглянула на ее бойфренда. Своей худобой и смешными хвостиками он напомнил мне деревянную марионетку.

— Ей действительно нравится это делать, так что не беспокойтесь, — проговорил он, усаживаясь рядом со мной.

Когда минуту спустя Сюзанна появилась в дверях магазина, она держала перед собой сложенные лодочкой ладони, в которых плескалась лужица ароматного масла.

— Это мятное, — пояснила она, улыбаясь мне. — Снимите свои ботинки и носки!

— Но мои ноги… — замешкалась я. — Они такие неухоженные и грязные…