Дикая

Но когда я листала ее в первый раз непосредственно на маршруте, она утешила меня меньше, чем я надеялась. Стало ясно, что там были вещи, которые я проглядела. Например, цитата на странице 6, слова какого-то парня по имени Чарльз Лонг, с которым авторы путеводителя соглашались от всей души: «Как может описать какая-то книга психологические факторы, к которым нужно подготовиться, — отчаяние, отчуждение, тревогу. И, главное, боль, как физическую, так и ментальную, которая вгрызается в самое сердце походника, — словом, все те реальные явления, к которым необходимо быть готовым? Передать эти факторы невозможно никакими словами…»

Летом 1995 года был еще каменный век Интернета. Единственным источником информации для меня был путеводитель. Он стал моей библией. Моим спасательным тросом.

Я сидела с вытаращенными глазами, и внутри меня вызревало понимание, что действительно никакие слова не могли передать эти факторы. Теперь я знала, что это за факторы. Я уже выучила их наизусть, пройдя каких-нибудь три мили по пустынным горам, согнувшись под рюкзаком, который напоминал «Фольксваген-жук». Я стала читать дальше, отмечая про себя пропущенные прежде откровения о том, что неплохо было бы улучшить свою физическую форму, прежде чем отправляться в поход, может быть, специально тренироваться для него… И, разумеется, наставления по поводу веса рюкзака. Авторы предлагали даже воздержаться от того, чтобы нести с собой весь путеводитель, поскольку он слишком тяжел, да и в любом случае это не нужно. Вполне можно скопировать отдельные страницы или вырвать необходимые разделы, а остальное вкладывать в посылки с дополнительными припасами. Я закрыла книжку.

Почему же я об этом не подумала? О том, чтобы разорвать путеводитель на части?

Потому что я была круглой идиоткой и не понимала, что, черт возьми, я делаю — вот почему. И мне нужно было оказаться одной в пустыне с дьявольской ношей наедине, чтобы догадаться об этом.

Я обхватила ноги руками, прижалась лицом к коленкам и закрыла глаза, свернувшись в клубок. А ветер в припадке ярости трепал мои волосы, обрезанные вровень с плечами.

Я была круглой идиоткой. И мне нужно было оказаться одной в пустыне с дьявольской ношей наедине, чтобы понять это.

Открыв глаза спустя несколько минут, я увидела, что сижу рядом с растением, которое было мне знакомо. Пусть этот шалфей был не таким зеленым, как тот, который многие годы растила в нашем саду мама, но форма листьев и аромат были теми же. Я потянулась к нему, сорвала горсть листьев и растерла их между ладонями. Потом опустила в них лицо и глубоко вдохнула — так научила меня делать мама. «Вы сразу почувствуете прилив энергии», — утверждала она, уговаривая меня, сестру и брата последовать ее примеру в те долгие дни, когда мы работали над строительством дома и падали духом, а наши тела наливались свинцом от усталости.

Вдыхая его сейчас, я ощущала не столько острый, земляной аромат пустынного шалфея, сколько яркое воспоминание о маме. Я вгляделась в голубое небо, действительно чувствуя прилив энергии, а еще больше — присутствие мамы. И вспомнила, почему я решила, что смогу пройти этот маршрут. Из всего того, во что я заставила себя поверить, чтобы пройти МТХ, именно смерть матери убедила меня в собственной безопасности. Ничего плохого не может случиться со мной, думала я. Худшее уже случилось.

Я поднялась, позволив ветру сдуть листья шалфея с моих ладоней, и подошла к краю плоской полянки. Дальше и ниже земля сменялась каменистым скальным выступом. Я видела горы, которые окружали меня на многие мили вокруг, мягко скатываясь вниз, в широкую пустынную долину. В отдалении каменистые хребты венчали белые угловатые ветряки электростанции. В моем путеводителе говорилось, что они вырабатывают электричество для жителей городов и поселков, расположенных в долине, но теперь я была далека от всего этого. От поселков и городов. От электричества. Даже, казалось, от самой Калифорнии, хотя я находилась в самом ее сердце. В сердце истинной Калифорнии, с ее неутомимыми ветрами, зарослями юкки и гремучими змеями, прячущимися в местах, которые мне только предстояло открыть.

Эта книга была утешительницей, старой подругой. И когда я держала ее в ладонях в свой первый вечер на маршруте, я ни на йоту не жалела о том, что взяла ее. Пусть даже она еще больше увеличивала вес рюкзака, под которым я сгибалась.