Дикая Африка

Осмотрев лагерь, я убедился, что на данный момент португальцы еще не приобрели в английских областях ни одного раба; по правде говоря, у меня не было даже оснований утверждать, будто это входило в их намерения. Мне удалось обнаружить лишь значительное количество сырого каучука и слоновой кости, и можно было не сомневаться, что платой за них служили ружья и порох. Я доставил арестованных в Челенду и затем дальше, в Каземпу, где и сдал гражданским властям. В дороге мне приходилось исполнять обязанности переводчика – один из португальцев говорил по-французски, так что нам удавалось кое-как объясниться.

В то время в Сев.-Зап. Родезии не существовало никакого определенного уголовного кодекса, и резидент в Каземпе не мог устроить суд или подвергнуть предполагаемых работорговцев законному наказанию. Поэтому он распорядился конфисковать их грузы, оружие и въючных животных, а самих арестованных препроводить до Кабомпо под полицейским конвоем – пусть перейдут реку и убираются на все четыре стороны. Естественно, что конвоирование снова было поручено мне, в соответствии с правилом: кто поймал рыбу, тот ее и чистит.

Это путешествие доставило много хлопот, главным образом из-за трудностей с продовольствием. Караван португальцев включал около ста человек, не считая моих аскари. Обеспечить едой такое количество людей – всегда нелегкая задача. К тому же стояла только середина июня. Урожай поспевал, но еще не был собран, и жители соседних деревень сами еле сводили концы с концами, питаясь дикими плодами и кореньями. В таком положении вся надежда была на дичь, и мне приходилось убивать по пять крупных антилоп в день. Подобная бойня не имеет с охотой ничего общего, и я очень радовался, когда наконец спровадил за Кабомпо всех своих подопечных.

Мы вернулись в Челенду, и последующие месяцы были посвящены постройке нового форта. Вскоре майор Гарден отправился в длительное служебное путешествие, и я остался один среди наших аскари и туземцев.

Здоровье мое в последнее время сильно пошатнулось, и теперь лихорадка взялась за меня всерьез. Почта приходила один раз в месяц, все имевшиеся книги я давно уже прочитал. Дни, хотя и заполненные работой, тянулись долго, но куда дольше казались ночи! К лихорадке присоединился другой бич тропиков – бессонница. Трясясь в ознобе или обливаясь потом, бродил я в темноте среди хижин и недостроенных зданий форта. С восходом солнца становилось полегче, и я брался за работу, но около десяти часов снова валился без сил. В придачу ко всему вокруг – ни одного белого человека, никого, с кем можно было бы перемолвиться дружеским словом, одни лишь черные лица, безучастные или настороженные. Негры старались держаться от меня на расстоянии. Да это и неудивительно – лихорадка не способствует приветливости и хорошему настроению.

С горя я начал беседовать сам с собой и некоторое время находился на грани нервного расстройства.

В эти тяжелые дни моей единственной отрадой был Жако – маленький павиан, купленный в деревне. В момент нашей первой встречи он сидел на привязи и без разбору кидался на всех приближавшихся к нему, но, поселившись у меня, довольно быстро смягчился. Теперь Жако смотрел на людей с дружелюбным интересом, а ко мне питал самую нежную привязанность, на какую только способна обезьяна. Обычно он свободно бегал по всему форту, то и дело становясь причиной неимоверного переполоха среди жен аскари. Стоило какой-нибудь женщине зазеваться и оставить без присмотра горшок с едой, как Жако уже тут как тут. Он был таким забавным и добродушным зверьком, что никто не сердился на него подолгу. Если же разгневанная чернокожая матрона преследовала его особенно упорно, он стремглав вбегал в мою хижину, забирался на кровать и на обезьяньем языке заводил со мной тихий, проникновенный разговор о людской несправедливости.

Между тем постройка подходила к концу. Мы расположили здания по сторонам правильного многоугольника. В середине была просторная площадка для строевых упражнений, полого спускавшаяся к ручью с чистой водой. Рядом с геодезической вышкой стояла хижина майора Гардена, перед ней – флагшток. По бокам располагались два больших склада, караульные помещения и канцелярия. Три ряда хижин, по восемь штук в каждом, отводились для аскари и их семей. Все строения мы выкрасили белой глиной, так что форт в целом выглядел очень привлекательно. Полутораметровая бамбуковая решетка окружала его по периметру.

От форта к деревне и дальше, к находившейся в пяти переходах Каземпе вела широкая дорога. Между ней и ручьем мы устроили огород, хотя и не особенно надеялись уберечь урожай от антилоп и павианов.

Двери и окна мы сделали сами, когда вернулся майор Гарден. Этот человек умел все, и какое бы затруднение у меня не возникало, он всегда мог посоветовать, как его преодолеть. Правда, майор не любил давать советы. Он предпочитал взять работу у меня из рук и сделать ее сам, быстро и тщательно. Это был настоящий колониальный офицер, требовательный командир и верный друг.