Дикая Африка

Вскоре после этого я нашел вблизи от лагеря гигантскую змею. Это был питон – он только что заглотил антилопу и теперь лежал, не в силах пошевелиться. Задумав некий дьявольский розыгрыш, я велел запихнуть огромное пресмыкающееся в большой мешок. Два человека взвалили на плечи палку с привязанным мешком, и мы отправились в лагерь. Придя, я объявил людям, что мне удалось сторговать сотню фунтов кукурузы, которую они могут разделись между собой, затем развязал мешок и отступил в сторону. Все, расталкивая друг друга, бросились к добыче, но тут же с пронзительными воплями отпрянули прочь, увидев вместо золотистых зерен огромную плоскую голову с холодными глазами. Конечно, нехорошо шутить над голодными людьми, но я и сам был не менее голоден – все мы питались одним и тем же.

Когда прошел первый страх, змею вытряхнули на землю. Убедившись, что она обездвижена, носильщики дразнить несчастную тварь. В конце концов питону это надоело, и он начала судорожными движениями отрыгивать проглоченную антилопу. Мне удалось сделать снимок как раз в тот момент, когда добыча выходила из змеиной глотки. особенно поразительной была подвижность челюстей. Они разошлись чуть ли не на фут, и казалось, что голова змеи просто разделилась на две половины – верхнюю и нижнюю.

Длина питона составляла семнадцать футов, а вес антилопы в том виде, в как ом она появилась на свет – около сорока фунтов. На следующий день, возвращаясь с охоты, я увидел наконец следы каравана Хэмминга; то, что это именно он, доказывали отпечатки сапог среди босых ног носильщиков. Поспешив в лагерь, я обнял своего друга, возвращению которого был несказанно рад.

Все рождественские праздники мы встретили в подавленном настроении, и даже бутылка секта не смогла его изменить. Наши желудки пришли в полную негодность и не желали принимать местную пищу. Дожди продолжались, лихорадка тоже.

Посоветовавшись, мы решили дойти до крепости Нана-Кандундо, а оттуда, если позволят обстоятельства, направиться к Западному побережью. Окончательную выработку маршрута мы отложили до получения ответа на письмо, отправленного мною месяц назад в Германскую Восточную Африку.

Хэмминг начал готовить все для предстоящего большого перехода, а я тем временем, собравшись с илами, сделал еще одну попытку поохотиться на слонов. Эта восьмидневная вылазка оказалась очень неудачной. Обнаружив следы старого самца, я преследовал и догнал его, но сказалось изнурение последних недель. нервничая и боясь упустить слона, я выстрелил слишком рано. Патрон оказался неисправным, и отдача развернула и бросила меня на колена; пуля вошла в дерево. Прежде чем я успел разрядить второй ствол, слон был уже вне пределов досягаемости. Погоня продолжалась еще два дня, но 31 декабря я почувствовал, что силы покидают меня, и повернул обратно.

Это был самый грустный Новый год в моей жизни. Больной и измученный, лежал я ночью посреди буша, слушая, как потоки дождя хлещут по скатам палатки. Лихорадка не отступала. Хватит ли у меня сил дождаться солнца?

Глава IX В стране валовале

Началась полоса неудач. В первый день нового, 1907 года, Кабинда с сияющим видом сообщил, что у нас вышли все продукты, осталось лишь немного риса. Пока я переваривал эту новость, меня в щеку ужалили шершень – и прошу поверить, что укус европейской пчелы покажется рядом с ним легкой щекоткой.

На следующий день недалеко от лагеря прошло стадо слонов. Кликнув пару слуг и своего оруженосца Вильзони, я бросился в погоню. Трое суток мы продирались сквозь джунгли, и лишь к вечеру третьего дня увидели животных. Но нас постигла жестокая неудача. Ветер изменился, и небольшая группа слонов, стоявших в стороне от стада, почуяла людей, и догнать их уже не удалось.

Наутро мы повернули к лагерю, но напряжение последних дней не прошло бесследно – меня опять свалила лихорадка. Двое суток я провел в буше, не в силах не то что идти, а даже пошевелиться. Растерянные и изголодавшиеся люди не могли мне помочь. Их положение было немногим лучше. у нас не было почти никакой еды – лишь немного риса и чая, но ни кусочка сахара, не осталось и сахарина. Наконец мне полегчало, и мы поплелись к лагерю. Я пробовал охотиться, но неудачно – руки дрожали, и даже подранив антилопу, я не смог догнать и добить ее. Вильзони тоже сходил на охоту с моим ружьем и тоже вернулся с пустыми руками.

Колени ныли от ревматизма, а к лихорадке присоединились боли в желудке. Я шел как в бреду – напрямик, через джунгли, через буш, ориентируясь лишь по компасу. Не знаю, как мне удалось выдержать эти три перехода. Добравшись до лагеря, я сразу погрузился в тяжкий сон, похожий на обморок. Выздоровление еще не не наступило, и я был очень слаб.