Дикая. Будешь меня любить!

Слова отдавали холодом, а теплое дыхание согревало. Кожа эльфийки покрылась мурашками. Лана закусила нижнюю губу. Проклятая внутренняя пустота с готовностью впитывала ловкие прикосновения, отзывалась нарастающими покалываниями в кончиках пальцев. Лиам изучал ее каждый раз, когда брал свое. Знал каждый миллиметр ее тела лучше, чем сама эльфийка. Умел заставить расслабиться, массируя ее спину и нажимая на нужные точки. Мог укусить, не причиняя боли. Провести языком так, что тело пронизывал электрический разряд. Обжигал губами.

А сейчас своими хлесткими укорами Лиам парализовал ее, лишил возможности что-то возразить.

– Ты не хочешь видеть, как ранит, что столь желанная женщина никогда не стонет и не молит о продолжении…

Беар быстро стянул с нее брюки. Эльфийка осталась обнаженной. Она свела ноги плотнее, будто это могло как-то остановить мужа. Его сильные руки все равно преодолеют эту преграду. Взгляд Лиама блуждал по изгибам ее тела, словно змей старался запечатлеть этот момент в своей памяти в мельчайших деталях.

Мужчина перевернул Лану на живот, провел ладонью вдоль ее позвоночника. Он опять гладил, успокаивал, прежде чем впиться в ее кожу жадными поцелуями. Чередовал ласки, выбивая внутреннюю опору, лишая ее решительности.

– Как бы я хотел услышать, что ты стонешь мое имя, – признался василиск, нависая над девушкой. Он не входил в нее, лишь мучил ожиданием. Его тело нависло над Аланией, позволив прочувствовать их близость. Лиам хотел быть с ней, как со своей самкой. Ждал, пока эльфийка сдастся под его неспешным напором.

– Лиам, – прошептала Лана беспомощно, когда тянущий узел внутри живота не было сил сдерживать. Пусть остановится, пусть отстранится, закончит свою пытку. Бедра эльфийки едва поднялись навстречу мужу, и Лиам принял это. Вошел в нее полностью, не делая больше никаких отсрочек. Его ладонь легла на шею эльфийки, чуть приподняла голову девушки.

– Ты не знаешь, как больно, когда любимая женщина не отвечает взаимностью. – Еще один глубокий толчок. Не принесший облегчения. Только новый укол в сердце. Горячий шепот, наполненный чужой болью, впитывался в мозг, бил по нервам. – Ты не понимаешь, как страшно знать, что не можешь сделать самого дорого тебе человека счастливым.

Он замолчал. Не произнося больше ни слова, Лиам быстро двигался в ней, не сдерживая собственной страсти. Вырывая стоны, заставляя Лану сжиматься в предвкушении яркого взрыва. Ее позорного поражения. Клыки вонзились в шею девушки, горячее семя выплеснулось в ее плоть. Но жгучее томление эльфийки так и не переросло в освобождающую разрядку.

Лиам встал с кровати и направился к шкафу за одеждой, а Лана осталась лежать одна, всей кожей ощущая прохладу воздуха вокруг. Беар одевался, стоя спиной к кровати. Когда закончил, все так же не оборачиваясь, произнес:

– Если бы я был жесток, как тебе хочется верить… Если бы я хотя бы наполовину был так же жесток, как ты… Я бы нашел способ заставить тебя прочувствовать все то, что ты делаешь со мной. Но я продолжаю любить тебя. Молча унижаюсь перед тобой и потакаю тебе.

«Каждый раз надеясь, что хоть что-нибудь шевельнется в твоей душе». – Этого он не смог произнести вслух. Он и так уже слишком много наговорил. Опять. Лучше просто уйти. Исполнить очередное ее желание.

Айгерим грызла ногти, нервно вышагивая по саду вдалеке от чужих глаз. Катастрофа. Настоящая катастрофа… Нирук Куро – ее пара! Нирук. Куро. Ее пара. Ее самец. Бездна…

Она словно предала Лиама. Боги любят посмеяться над смертными. На этот раз их шутка удалась на славу. Айка столько раз молилась Анате, прося у мудрейшей встречи со своим истинным, и теперь не могла с искренней радостью поблагодарить богиню за ее дар. На руках Нирука уже имелись брачные браслеты. По три широких серебряных обруча на запястьях. Три жены… У ее самца уже было три жены. А теперь прибавилась и настоящая брачная татуировка. Символ истинных, символ настоящей связи.

– Поймал!

Айка взвизгнула, когда крепкие мужские руки обхватили ее. Будто она попала в капкан. О боги, за что вы так с ней?.. Сердце замерло, дыхание перехватило. На лице заиграла улыбка. Ощущение близости своего партнера придавало силы.

От прикосновения к своей истинной на предплечьях мужчины проявились брачные татуировки – едва заметные на светлой коже белые чешуйки. Везет ему! Его изумрудная чешуя горела на коже Айгерим, словно сигнальный маяк. Девушка вывернулась из объятий, но совсем ненадолго. Нирук обрушился на нее, увлек страстным поцелуем. Он прижал к себе змейку, с удовольствием погладил две маленькие ранки на шее – следы от его укуса.

Айгерим таяла под его напором, наслаждалась близостью. Ее мужчина. О проблемах можно думать вечность, но здесь и сейчас хотелось позволить себе простую радость. Ее пара. Ее истинный! И он – василиск! При одной этой мысли хотелось кричать и прыгать от счастья!

Нирук поднял Айгерим на руки, позволил девушке обхватить себя ногами.

– Мое сокровище, – прошептал он, бессовестно лаская василиску. – Девочка моя великолепная!