Дикая Флетчер

– Хм… – Ее нос едва заметно сморщивается, будто в воздухе витает легкий, но неприятный запах, и она изо всех сил старается притвориться, что не чувствует его.

Я думаю, Диана может оказаться единственным человеком на земле, которому не нравится Кори. Потребовалось пять месяцев и шесть порций маргариты в глубинах мексиканского ресторанчика, чтобы моя лучшая подруга наконец призналась мне в этом. «Он слишком старается понравиться», – сказала она. И он нетерпелив. И то, как он смотрит на нее, когда она говорит, похоже на флирт; ей от этого не по себе. Она просто не верит, что он не разобьет мне сердце.

Сказать, что мне было неприятно такое слышать, это сильно преуменьшить. Я заявила Диане, что она завидует, что у меня кто-то есть, а у нее нет. В тот вечер мы расстались на плохой ноте, и на следующий день я проснулась с пульсирующей от алкоголя головой и болью в сердце от страха, что нашей дружбе был нанесен непоправимый ущерб.

Саймон быстро отговорил меня от этой мысли, как это мог сделать только он, указав на все случаи, когда Диана была рядом со мной на протяжении многих лет, и всех парней, что были у меня, даже когда у нее не было ни одного, и что если она и завидовала, то, скорее всего, потому что чувствовала, что ее значимость в моей жизни находится под угрозой, а это нормальное явление для лучших подруг в нашем возрасте.

Диана и я помирились в тот же день, после обильных слез и извинений, и она пообещала, что даст Кори еще один шанс. К счастью, спустя несколько месяцев появился Аарон, и я прочно опустилась на вторую ступеньку. Я не жалуюсь, хоть я и никогда раньше не видела Диану такой счастливой или чтобы она так серьезно относилась к парню. Буквально две недели назад она упомянула о покупке квартиры с Аароном в следующем году. Похоже, она наконец-то перестанет донимать меня просьбами переехать к ней. Я люблю свою лучшую подругу, но она опустошает баки с горячей водой своими долгими душами, чистит все разъедающим кожу отбеливателем, а еще любит стричь ногти на ногах во время просмотра телевизора. А если она не может заснуть? Никто не спит.

Повеселись, живя со всем этим, Аарон.

– Итак, когда ты едешь? – спрашивает Диана. Ее взгляд мечется туда-сюда, осматривая толпу, даже когда она разговаривает со мной.

Чем раньше, тем лучше, если мой отец собирается начать химиотерапию, или облучение, или что там рекомендуют врачи. До него единственным человеком с раком легких, которого я когда-либо знала, была миссис Хаглер, старушка, жившая в доме позади нас. Она была давней подругой родителей Саймона, и у нее не осталось родных, поэтому Саймон иногда подвозил ее в больницу на химиотерапию. Это продолжалось несколько лет, пока она не сдалась. Ближе к концу миссис Хаглер проводила много времени, сидя на заднем дворе в вязаной шапке, прикрывавшей ее редкий пух, и попыхивая сигаретой, в то время как кислородный баллон стоял всего в полуметре от нее. К этому моменту она уже смирилась с тем, что будет дальше.

– Подруга моего отца сказала, что есть свободное место на воскресенье, так что… Я думаю, может, тогда? Если оно не окажется занято до завтра. Она сказала, что купит билет, но я не хочу лететь туда за ее счет. Я имею в виду, что, если это окажется ужасной идеей и я захочу вернуться, как только приеду?

– Ты будешь чувствовать, что обязана остаться, – соглашается Диана. Она делает глоток из своего бокала и кривится. Эту порцию бармен намешал очень крепкой. – Пусть папочка Уорбакс[6] купит тебе билет из своей секретной заначки. Мы все знаем, что мозгоправ хорош для этого.

Диана убеждена, что у Саймона есть тайное хранилище под нашим столетним домом и он проводит ночи за описью горы золотых монет.

Но несмотря на то, что он делает большие деньги на хрупких психиках, маловероятно, что он когда-нибудь сможет накопить такое богатство, учитывая тягу моей матери к изысканным вещам. В этом отношении она даже хуже меня.

– Но давай серьезно, Калла, Саймон прав. Если ты не поедешь и твой отец не справится, ты будешь жалеть об этом. Я тебя знаю.

И она знает лучше, чем кто-либо другой. Мы с Дианой стали лучшими подругами с тех пор, как я начала учиться в частной школе, расположенной в нескольких кварталах от нашего дома. Мне было одиннадцать лет, и я не знала ни одной живой души в этом новом месте. На перемене Диана покрасила мои ногти в синий цвет яйца малиновки. Это по-прежнему мой любимый цвет. Она знает все о моем отце и о той душевной боли, которую он мне причинил. Она также знает все незаданные вопросы, на которые я до сих пор ищу ответы.

В первую очередь, почему «Дикая Аляска» важнее для Рена Флетчера, чем его собственная плоть и кровь?

Тем не менее встреча с ним кажется огромным риском. Я не уверена, что у меня хватит смелости на такое.

– А что, если он просто отец-неудачник?

– Тогда ты раз и навсегда узнаешь, что он – отец-неудачник. – Диана замолкает. – А может быть, он на самом деле хороший парень и есть другая его сторона, которую ты узнаешь и полюбишь.