Дикая магия

Лорд Форента замахал руками. Потом его глаза сузились, как будто что-то пришло ему в голову.

— А серебро, которым лорд Кантары так неожиданно завладел недавно, тоже наколдованное?

Испуганное выражение на лице Виралая подсказало лорду ответ.

— Даже то серебро, которое он дал мне для нашего предприятия?

Виралай яростно замотал головой.

— Нет, мой господин. Лорд Тайхо решил, что будет лучше, если мы обменяем серебро, которое я сделал, на настоящее, мой господин. Хотя, мне кажется, я добиваюсь все больших успехов в превращении других металлов в серебро: у меня есть несколько монет, которые сохраняют свой вид уже почти два месяца.

Лорд Форента погрузился в размышления.

— Понятно. Очень интересно. Однако, хоть я и не разделяю склонности моего отца к аромату жареной плоти Потерянных, я не стану колебаться и насажу тебя на вертел, если вдруг обнаружу, что ты продолжаешь свои извращенные опыты…

— Мой господин, я…

— Не перебивай меня. Я лично насажу тебя на вертел, если обнаружу, что ты занимаешься магией для кого бы то ни было, кроме меня. Ты понимаешь меня, кочевник? Ты останешься здесь как мой гость, и твой прежний хозяин, лорд Кантары, и твоя кошка тоже. Но с этого момента вы все трое будете выполнять мои распоряжения, иначе окажетесь на костре за колдовство. — Он повернулся к женщинам. — Уже много времени у меня в постели не было светловолосой женщины. Ну что, посмотрим, не обучились ли вы новым приемам, изменив внешность?

Виралаю показалось, что обе женщины с радостью последовали за хозяином — как будто они не просто подчинялись его приказаниям, а мечтали снова испытать на себе его мастерство.

Он остался в комнате один. Один, это если не брать в расчет кошку, сверлящий взгляд которой он чувствовал на себе, — она смотрела на него с презрением и даже ненавистью.

Каждый раз, когда ему начинало казаться, что жизнь его хуже некуда, судьба будто в издевку подкидывала ему нечто совсем отвратительное. Он вздохнул, вспоминая слова Мастера: «Ты должен благодарить меня за то, что я привез тебя сюда и спас от алчности и ужасов мира».

Виралай снова почувствовал, как вернулись старые сомнения.

Глава 8 ПИСЬМА

— Сур побери, как я ненавижу это чертово море!

Она снова навалилась на планшир, схватив свои выбеленные солнцем и завязанные узелками косички в руку и издавая звуки ужасной рвоты. Не видя происходящего, вполне можно было подумать, что их издает овца, которую медленно и беспощадно душат.

Высокий худой человек, стоящий рядом, хладнокровно наблюдал за ней и, когда она выпрямилась, бесстрастно поднял бровь.

— Ты ошиблась с выбором профессии, если у тебя такой нежный желудок, Мэм.

Загорелая обветренная кожа женщины имела сейчас слабый оттенок зеленого. Кноббер считал, что ей это очень идет: так она выглядела более беззащитной, женственной. Он не видел, чтобы она проявляла слабость: с того давнего вечера в Йетре и происшествия с горцем, чье исчезновение вызвало такой прилив эмоций у Мэм, что Кноббер, можно сказать, застал ее утирающей слезу. Одну-единственную слезу, и ту она сердито стерла тыльной стороной ладони. Но и одна-единственная слеза на ее лице казалась чудом. В общем, Мэм с трудом можно было назвать женщиной, даже если ее отмыть, причесать и одеть в один из легких, прозрачных нарядов, которые, по слухам, носила новая королева и которые производили фурор среди окружения короля в Халбо. Кноббер передернул плечами. Картинка получалась не из приятных, и если бы Мэм узнала, о чем он думает, ей бы точно не понравилось. А от Мэм, которой что-то не нравится, лучше держаться подальше.

— Ну, что придумала, что мы ему скажем? — спросил он, меняя предмет разговора.

Мэм сердито рыкнула.

— Ты думаешь, мне надо выдумать байку, которая прозвучит еще более неестественно, чем правда?

Кноббер пожал плечами. Конечно, их наниматель, Руи Финко, лорд Форента, совсем не обрадуется, так как, несмотря на то, что им повезло украсть целый трюм отличного эйранского оружия, по странному стечению обстоятельств им не удалось привезти самый главный груз: человека, без которого все остальное окажется бесполезным. Хотя дальность полета стрелы значительно увеличилась в последние времена, все еще не было оружия, которое могло стрелять через широкий Северный океан из Истрии в Эйру. Нужен был корабль, который мог приблизить к врагу на расстояние выстрела.

Когда наемники прибыли на корабельную верфь, выяснилось, что пропал не только Мортен Дансон, но и большинство его рабочих и лучший строевой лес. С кем бы они ни разговаривали, никто ничего не знал: невнятное бормотание про представление в Халбо, на которое пригласили Дансона, едва ли объясняло пропажу людей и леса. Кноббер решил, что к этому приложил руку кто-то из врагов короля. Когда они вернулись в Халбо и доложили о неудаче, Мэм уже выглядела сердитой и полной безадресного гнева. Не выясняя причину ее расстройства, наемники выпалили свои нерадостные вести и скрылись в одной из таверн.