Дикая магия. Невеста темного принца

— Да, я читала сказку о Еве-Прародительнице. Но это ведь просто легенда? — я нетерпеливо поерзала на стуле. Какая-то часть меня хотела послушать теорию Блэра.

— Да ну? А теперь представь, что магия — живой многоклеточный организм. Но в нашем мире он не может существовать сам по себе и вынужден паразитировать на более приспособленных.

— На людях?

— Именно. Но есть проблема: каждый человек способен удержать только одну клетку внутри себя.

— Каплю…

— Да! Вырви магию из человека — и она погибнет. Запечатай каплю внутри — и она заснет. А теперь представь себе, что часть клеток вдруг одновременно задремала… Что случится?

Я не спеша почесала висок и нахмурилась.

— Организм ослабеет. И, возможно, умрет.

— Все так, графиня. Чем больше сильных магов в нашем мире, чем больше раскрытых активных капель, тем крепче общий магический фон. Тем сильнее сама магия. Поэтому каждый — эмп, дестин, лорд — важен и ценен. Поэтому я никогда не убиваю, Анна, а лишь подавляю волю, сохраняя клетку.

— Какое невероятное благородство! — закашлялась сердито.

— Первое время, когда магия едва закрепилась, проросла в нем, наш мир был стабилен. Эволюция происходила постепенно, без резких скачков. Появлялись заповедные зоны, плодились магические твари, рождались новые дары, передаваясь из поколения в поколение… Милый паразит размножался, сохраняясь и в отцах, и в детях.

— Пока звучит довольно безобидно. Только где вы таких умных слов нахватались?

— Во-первых, я быстро учусь, девочка. Что-то прочитал недавно, что-то… словно бы знал всегда. Я не совсем спал все эти годы. Энергии мира просачивались сквозь меня, что-то оседало…

— Мм, — глубокомысленно промычала я. — И что было дальше?

— В какой-то момент клеток стало так много, что магический фон уплотнился слишком сильно. Перенасытился. И Высшие маги стали творить невиданные доселе чудеса. Могли поднять двадцатиметровую волну движением пальца, иссушить целое поле, растопить ледник… Некоторые сходили с ума от безграничности своих способностей. А Высшая магия в руках безумца страшна.

— Кто бы говорил, — пробурчала еле слышно.

— Мир оказался на грани разрушения. Это было давно… Тысяча лет минула. Представители сильнейших родов приняли важное решение для магического сообщества. Они сковали свою каплю добровольно, — Августус зацепил мой подбородок и приподнял. — Да, да, вижу удивление в твоих глазах… Тот самый ритуал отказа от магии, что провела моя Аврора, был придуман за тысячу лет до нее.

— Зачем они это сделали?!

— Чтобы ослабить магический фон… Чем больше клеток спит, тем слабее организм — мы ведь с тобой это уже прошли? — хмыкнул горько Блэр. — Избавиться от паразита нельзя, но можно лишить его кислорода. Получилось не сразу, но несколько поколений спустя магический фон стал нормализовываться, сила Высших — угасать, дары — ломаться, мельчать… Все встало на круги своя. Но какой ценой? Сотни семейств отказались от магии, словно от болезни!

— Ради спасения мира…

— Конечно, сковали свою магию далеко не все, — гордо задрал подбородок Августус. — Были те, кто отделился, считая подарки Судьбы величайшей ценностью человечества. К ним относилась и моя семья, и многие те, в ком сохранилась королевская кровь… Воронцовы, Кавендиши, Вортингтоны, Вяземские, Карповские… Но они не смогли остановить беду. Процесс умирания магии был уже запущен глупцами, посчитавшими, что нельзя давать в одни руки такую силу!

— Погодите, я не понимаю… Тот ритуал…

— Скованная капля передавалась потомкам в спящем виде, — перебил Блэр и резко встал, недовольно передернув плечами. — В поколениях отказников рождались эмпы. Пустышки! Один за другим! Многие семьи вышли из волшебного сообщества, стали вести обычную жизнь… И в один прекрасный день забыли о магии в своей крови! Так вот, милая моя графиня… Тот ритуал подразумевал обращение к Судьбе.

— Я как раз о нем спросить хотела, — нервно сглотнула, не сводя с него глаз.

— Маги, сковывая каплю во благо мира, просили Богиню вернуть дар потомкам, если те окажутся в беде. Для защиты, — Августус указал на меня пальцем. — Но лишь тем из них, кто невинен душой, телом и помыслами. Поэтому всплеск случается исключительно у детей и подростков. С утерей девственности запечатанная капля теряет шанс пробудиться волею Судьбы.

— Так появляются дестины!

— Догадалась, графиня… Дестины — это те же эмпы, только позабывшие о своей магии. Именно поэтому ни ученые, ни ламбикуры, ни морфы не видят отличий между черной и первой кровью. Просто капля — одна и та же, — ухмыльнулся Блэр и развел руками. — В этом мире нет никакой иной магии, Анна.

Дар речи не спешил ко мне возвращаться, и Августус, пользуясь паузой, продолжил:

— Те, в чьих семьях рождаются дестины — просто очень старые эмпы. Волшебство на кончиках их пальцев так слабо, что они утратили даже крошечную связь с окаменелой каплей внутри. Считают себя простыми людьми, не видят элементарных чар… В их родах магию скрепили тысячелетие назад.

— А Честеры?