Дикая ночь

Я закашлялся. Болезнь пока не активизировалась, в этом я был уверен, но все-таки хорошо, что меня не заставили предъявить медицинское свидетельство.

Я бросил сигаретный окурок, раздавил его ногой и пробежал глазами бланки для сладкого теста. Здесь было больше продуктов, требовалось составить смеси и использовать дополнительно очищенную муку, а не просто набрать чистые компоненты, как раньше для хлеба.

Если я буду и дальше тянуть такую же волынку, то просто не успею вовремя.

Я вытащил из кармана щетку. Открыл дверь холодильной камеры и вошел внутрь. Рукоятку щетки приставил к косяку, чтобы она держала створку двери. Потом я повернулся к этой штуковине спиной и принялся за работу.

Всего было девять бланков. Я решил сделать сначала два заказа, выйти из камеры и приготовить для них сухие продукты. Потом вернусь и сделаю еще два, и так до тех пор, пока не закончу все. Мне по-прежнему не нравилось в холодильнике, но я знал, что с этим делать. Я нашел отличный способ сэкономить время. Для этого требовалось не трястись от страха и не поглядывать каждые десять секунд на дверь.

Я начал работать, поставил два корытца на рабочий стол, прислонив к ним соответствующие карточки, и начал отсыпать, цедить и взвешивать. Мурашки продолжали бегать по спине, но я не обращал на них внимания. И ни разу не взглянул на дверь.

Работа продвигалась быстро. Мне так не казалось, но я мог судить об этом по своим часам. Я закончил первые две карточки — по «мокрым» компонентам, — вытащил их наружу и дополнил сухими продуктами, а потом снова вернулся внутрь.

Я сделал две и еще две. После этого взялся за четвертую пару. Последнюю, которую мне надо было сделать.

Я покончил с ними, но, похоже, у меня ушло на них больше времени, чем на остальные. Мне казалось, что я их никогда не кончу. Наконец все было готово, и я засунул бланки заказов в щели, проделанные в торцах корытец.

Потом я их поднял, повернулся и толкнул дверь.

Я толкнул ее... сначала довольно слабо, потому что не мог заставить себя надавить как следует. Лишь слегка к ней прислонился. Я боялся, что если я толкну посильней, а она не...

Я немного поднажал, совсем чуть-чуть. Потом еще сильней... и еще...

Потом перестал давить на дверь — ни сильно, ни вообще никак. Я бросился на нее, вложив в этот бросок всю силу своего тела. В руках я все еще держал эти корытца — не знаю, почему я их не выкинул, — и продукты посыпались на меня и на пол. Я ударился о дверь так, словно собирался пролететь сквозь нее. Но вместо этого отскочил назад, поскользнулся и упал, проехавшись по полу брюхом.

Вся сила улетучилась из меня вмиг, как воздух из пробитого баллона. Меня выворачивало наизнанку, но наружу ничего не выходило. Я лежал на полу, корчась и сжимая руками голову, пытаясь выжать из себя эту боль. Через какое-то время я снова смог дышать и бросил осмысленный взгляд по сторонам.

Я посмотрел на дверь. Она была плотно закрыта.

Щетки в двери не было, и она не упала внутрь холодильника.

Кто-то вытащил ее снаружи.

Глава 15

Я засмеялся. Оперся на край стола и поднялся на ноги. Я смеялся и смеялся, размазывая по одежде вылившиеся на меня продукты, чувствуя, как они склеивают пальцы и липнут к рукам.

Если разобраться, какой в этом смысл? Как ты можешь победить? У тебя все шло как по маслу: ты решил кучу проблем, сделал вдвое больше того, что рассчитывал, и здорово продвинулся вперед. Все было замечательно, ты был крутым и мозговитым парнем.

А потом приходит какой-то тупой пьянчуга, у которого мозгов не хватит, даже чтобы бренчать на банджо, и прижимает тебя к стенке.

Он может это сделать, потому что у него ничего нет.Ему нечего терять. Ему не надо быть умным, заметать следы. Ты будешь делать это за него. Он может совершать одну глупость за другой, а ты должен только увертываться и держать рот на замке. Ему не нужна смелость. Он может от тебя убегать, а ты от него не можешь. Он может прикончить тебя в любой момент, любым способом. И что ему будет, если его поймают? А тебе приходится выбирать и время, и способ... И что будет, если поймают тебя? Станешь говорить, что ни в чем не виноват? Все равно никаких шансов. Даже если тебе удастся отвертеться от закона, остается еще Босс.

Я смеялся, задыхался и кашлял. Я вспомнил, как сочувствовал Джейку, — просто со смеху можно помереть.

Это была моя первая реакция — что я отмочил забавнейшую шутку в мире и теперь со всем этим, наконец, покончено. С самого начала в этом не было никакого смысла. Я взялся за дело, выбрал маршрут к своей цели, но чем дальше я к ней шел, тем меньше у меня было шансов когда-нибудь ее достичь.

Поэтому мне стало смешно. Я даже почувствовал облегчение.

Потом меня понемногу стал прохватывать холод, я перестал смеяться и уже не чувствовал никакого облегчения.

Все было слишком просто, ясно и легко. Я всю жизнь купался в дерьме и никогда не мог ни утонуть в нем целиком, ни перебраться на другой берег. Я должен был вязнуть в нем и дальше, время от времени ныряя с головой. Для меня не существовало таких вещей, как чистота и легкость.