Дикая ночь

— Мы так не договаривались, Чарли.

— Знаю, — сказал я, — но…

— Кому он об этом говорил?

— Миссис Уинрой.

— Ясно. Вы по-прежнему полностью ей доверяете, Чарли? Наверное, вы помните, что у меня уже были кое-какие сомнения на ее счет.

— Я думаю, она говорит правду, — ответил я.

— Она объяснила, почему Джейк собрался в тюрьму?

— Нет. Джейк ей не сказал.

— Странно… — Он помолчал. — Меня это беспокоит.

— Послушайте, — сказал я. — Я знаю, все это выглядит довольно неожиданно, но у Джейка совсем поехала крыша! Никто не знает, что он может выкинуть.

— Минутку. Если я правильно понимаю, задача миссис Уинрой заключалась в том, чтобы держать Джейка на поводке. И вы были абсолютно уверены в том, что ей это удастся. А теперь происходит нечто прямо противоположное.

— Да, сэр, — сказал я.

— Почему, Чарли?

— Не знаю, — промямлил я. — Я даже не знаю, действительно ли он собирается это сделать.

Долгое время он молчал. Я уже почти подумал, что он повесил трубку. Потом он мягко рассмеялся и произнес:

— Делайте то, что считаете нужным, Чарли. И тогда, когда сочтете нужным.

— Я понимаю, что вы не в восторге, — сказал я. — Я пробыл здесь слишком мало времени и… Наверно, было бы лучше, если бы я мог немного подождать.

— Да. И есть еще вопрос огласки — в прессе об этом будут судачить несколько недель. Или вы об этом позабыли из-за всех ваших проблем?

— Послушайте, — сказал я. — Вас это устраивает или нет? Я должен знать.

Он ничего не ответил.

На этот раз он действительно повесил трубку.

Я забрал в баре свои учебники и отправился в колледж. По дороге проклинал Фэй, но без особой злости. Я сам был виноват в том, что втянул ее в это дело.

Босс не хотел, чтобы я ее использовал. Если бы она не участвовала в деле и Джейк надумал бы идти в тюрьму по доброй воле, я бы за это никак не отвечал. Если бы…

Многое зависело от того, как все повернется дальше. Если дело пойдет хорошо, они обойдутся со мной мягко. Про деньги, конечно, можно забыть. Или, если у меня хватит наглости и глупости заговорить о деньгах, я получу несколько бумажек и полный расчет. Они оставят меня здесь — это и будет моим наказанием. Я останусь тут гнить, без денег — не считая тех, что у меня уже есть, — и без возможности их заработать. Буду как-нибудь перебиваться, устроившись на дешевую работу, пока меня оттуда не уволят, а потом…

Боссу это придется по вкусу. И это максимум, на что я смогу рассчитывать.

А если дело пойдет не гладко…

В конце концов, какая разница. Все равно мне не победить.

Глава 19

Разговор с Фэй состоялся в воскресенье.

Убить Джейка мы наметили в четверг.

Впереди было еще четыре дня, от первого шага до последнего. Целых четыре дня. Но мне показалось, что гораздо меньше. Словно я заглянул в бар, поговорил с Боссом и вышел на улицу прямо в вечер четверга.

К этому времени я был выжат до предела. Я не жил, а только передвигался.

По-моему, жить — это значит помнить. Если вы ко всему теряете интерес, если все вокруг становится однотонно серым, как если бы вы смотрели на свет, закрыв глаза, и если вам ничего не хочется отложить в памяти — ни хорошего, ни плохого, ни награды, ни наказания, — ваше существование еще не кончено. Но вы уже не живете. И ничего не помните.

Я ходил в колледж. Работал. Ел и спал. И пил. И… Да, насчет Руфи. Я несколько раз говорил с ней по дороге в колледж и обратно. Ее… да, ее я помнил. Помню, как думал о том, что с ней станет дальше. И хотел ей чем-нибудь помочь.

Но кроме Руфи — больше ничего.

Не считая тех нескольких минут, которые я провел с ней, из понедельника я попал прямиком в четверг. В восемь часов вечера.

Тогда я выскользнул из тумана и опять вернулся к жизни. В такие моменты приходится это делать, хочешь или нет.

Время на работе тянулось медленно, дольше, чем когда-либо прежде. Я с головой ушел в работу и не ждал, что кто-нибудь может появиться на складе.

Я стоял во внешней кладовой с выключенным светом и смотрел на другую сторону улицы.

За минуту до восьми мимо прошла Фэй.

Я смотрел на часы и ждал. В восемь пятнадцать мимо прошел Джейк.

Я отпер дверь и вышел на улицу.

Стояла хорошая темная ночь. Он шел прямо к дому, не глядя по сторонам.

Я медленно побрел по той стороне улицы, где стояла пекарня, пока он не перешел дорогу на перекрестке. Тогда я тоже перебрался на другую сторону и последовал за ним, прибавив шагу, потому что он намного меня опередил.

Я был футах в пятидесяти от него, когда он свернул на параллельную улочку, ведущую к дому. Между нами была нужная дистанция — как раз для того, чтобы он смог открыть ворота. Он завозился с ними, пытаясь найти щеколду, а я все сбавлял ход, пока мне не пришлось почти остановиться. Наконец он их открыл, и я…

Я застыл на месте.

То, что этот парень был пьян, я понял потом. Он вышел из маленького бара напротив дома, поплелся вдоль дороги и — уж не знаю, как ему это удалось, — каким-то образом перевалился через ограду. Он лежал во дворе, когда туда вошел Джейк, — с внутренней стороны ограды. Когда Джейк открыл ворота, он встал и, пошатываясь, направился к нему. Джейк издал истошный вопль.