Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Внезапно где-то далеко послышался тихий звук - похрустывание мелких веток и стеблей под чьим-то быстрым шагом. Звук приближался, притом довольно быстро, словно неведомый преследователь бежал за ними. Молясь Хартанэ о том, чтоб это была несносная Лебедь, Даэн вглядывалась в пустоту меж стволов, откуда они пришли. Меред замерла, словно гончая на охоте, а пальцы ее беспокойно сжимались и разжимались на рукояти оружия. И когда в просвете мелькнуло пятно темной форменной куртки, а чуть выше – золотистый блик, с плеч Даэн свалилась едва ли не вся тяжесть Караласской гряды.

Атеа выскочила на поляну и совершенно невозмутимо уставилась на них. Даэн открыла рот, чтоб отчитать ее, но девица криво ухмыльнулась и вытянула вперед руку. На ее ладони лежал тусклый молочный кристалл из тех, что носили эльфийки в пещерах Лореотта – с одним лишь отличием: в этом не трепетала мягкая искорка бледного света.

- Я подумала, что желтоглазым не помешают доказательства, - последнее слово Лебедь подчеркнула, в упор глядя на Даэн, - Если память меня не подводит, Королева убедительно просила предоставить их, а ни одна из вас, умниц, не додумалась об этом позаботиться. Хорошо, что я это припомнила.

- Да, пожалуй, один из немногих разумных твоих поступков, - помедлив, кивнула Даэн. Лебедь метнула на нее уничтожающий взгляд, но Коршун уже отвернулась от нее, - Идемте, скорее. Нам нужно покинуть Мертволесье, и чем быстрее, тем лучше.

В молчании они направились дальше, внимательно оглядывая местность и отыскивая путь – по памяти, по едва заметным зарубкам на черных стволах. Возле одной из таких зарубок Даэн увидела глубокие борозды, оставшиеся от чьих-то когтей, и ее передернуло. Когда они только шли сюда, этих следов не было. Молодые Птицы тоже заметили распоротую кору вокруг метки Даэн, и молчание стало еще более тяжелым. Казалось, будто все звуки в Мертволесье превращались в туман и таяли, медленно опускаясь на черную землю, укрытую ржавым ковром сухой травы. Такая тишь обычно бывает в живых лесах в тот миг, когда хищник готовится напасть на свою жертву. И Даэн слишком уж четко осознавала, что они – та самая жертва. Нужно торопиться.

Впрочем, они итак шли максимально быстро. Даэн знала – молодым Птицам сейчас невероятно тяжело, но они, тем не менее, шли молча, сжав зубы и не обращая внимание на усталость, боль и тяжелое жгущее изнутри ощущение после разрыва связи с Хартанэ. Шок уже прошел, и теперь в груди дрожало обжигающе горячее и болезненное сияние – сейчас не золотое, а рыже-алое, словно раскаленная лава. Даэн тихо звала свою богиню по имени, и этот огонек всякий раз вспыхивал, отвечая ей – значит, полноценного разрыва все же не было. И, несмотря на колючую боль, Коршун упорно касалась Дара в своей груди, успокаивая его, как успокаивают поранившегося обиженного ребенка – или полуприрученного зверя. И зверь, хоть все еще дикий и недоверчивый, уже начал подходить ближе к протянутой руке.

Взгляд то и дело сам опускался вниз, на лицо Мары. Если поначалу она казалась совсем уж перышком, то теперь Даэн чувствовала, как руки наливаются усталостью, а мышцы сводит от напряжения – но на это ей было плевать. Если понадобиться, я отнесу тебя хоть на край мира. Только живи. Птица несколько раз пыталась призвать Хартанэ и привести ведьму в себя – так, как они помогли Атеа в Серой Топи, но богиня не отвечала, закрываясь шестью своими крыльями, словно золотой вуалью. Лишь один раз Даэн почудилось зарождающееся в груди мягкое тепло, ласковое и родное, но потом огонек полыхнул пламенем и вновь затаился колючей, жаркой искрой, обжигающей доверчиво протянутую ладонь.

Между тем сумрак уже начал опускаться на черный лес. Сначала совсем незаметно небо темнело – плавно-плавно, меняя лишь оттенок, а затем Даэн вдруг увидела, что тени сгустились, и что со всех сторон к ним подкрадывается темнота. И всей собой Птица ощущала, как где-то в глубине Мертволесья, у самого его истока меж двух гор, просыпаются твари, лишенные сердца. Открывают белые глаза, выбираются из густой, словно деготь, мглы – и все смотрят в сторону юга, ощущая жизнь, забредшую сюда. И вот-вот выйдут на охоту.

- Впереди лес редеет, - отрывисто доложила Меред, и сердце Даэн забилось быстрее. Хвала тебе, Хартанэ… Значит, они успеют покинуть Мертволесье до захода солнца.

И впрямь, впереди через решетку черных стволов виднелось сухое поле, а дальше – белый простор, расстилающийся до самых гор. Сами того не замечая, Птицы ускорили шаг, из последних сил стремясь вырваться из-под тяжелой, нависающей над головой сети сухих ветвей. Несколько раз Даэн оглянулась, чувствуя на себе чей-то голодный хищный взгляд – и ей казалось, что меж деревьев мелькнула в сторону чья-то тень да белые глаза блеснули. Ветер донес до ее слуха чей-то шепот, но до черты Мертволесья оставалось уже совсем немного.