Дикая охота (СИ)

Она ничего не рассказывала Патрику, но он, скорее всего, и сам догадался. Молча взяв его руку, она поставила ее себе под щеку и поуютнее примостилась на краешке койки. Его ладонь приятно холодила кожу, словно вбирая в себя часть бурлящего внутри нее жара. Охотница почувствовала, как напряжение медленно покидает тело, и каждая мышца с облегчением расслабляется.

– Знаешь, а ты самая горячая девушка в моей жизни, – неожиданно произнес Патрик. Его слова прозвучали настолько нелепо, что тихий смешок Софи быстро перерос в громкий хохот. – Что? Я сказал правду! –

парень смущенно улыбнулся.

– Вот ведь тебе не повезло, – охотница встала и, потянув с кресла плед, укрыла им парня.

– Ошибаешься, – не согласился Патрик, покачав головой. – Ты же знала, что…

Тихий, но настойчивый стук перебил его. Дверь приоткрылась, и в палату проскользнул Орфей. Он был одет в черное кашемировое пальто, а в руках сжимал черный зонт. Выражение его лица не поддавалось пониманию, но все же, заметно объединяло в себе невероятную тоску и усталость от всего того, что произошло в последние дни. Под глазами залегли темные круги, кожа отдавала болезненным сероватым оттенком, а бескровные губы дрожали. И что наиболее удручало – янтарные глаза потускнели, утратив привычный озорной огонек, а взгляд и вовсе потух.

– Нам пора, – сухо сообщил охотник, покосившись на Софи. С Патриком он разговаривал утром, так что теперь лишь сдержанно кивнул в знак приветствия.

– Я зайду вечером, – сказала Софи и, наклонившись, поцеловала друга в лоб.

Так же как и Орфей, девушка была одета во все черное: черные брюки, блузку, длинный приталенный пиджак и высокие сапоги. Эти вещи едва удалось откопать дома, ведь Патриоты оставили невероятный беспорядок, и квартира после их визита требовала ремонта. Парадная униформа, висевшая в шкафчике в тренировочном центре, никак не подходила для появления на кладбище, так что пришлось импровизировать. Сняв с вешалки длинное черное пальто, девушка натянула его на себя и поспешила за Орфеем.

Коридоры тренировочного центра пустовали. Все охотники в усиленном режиме патрулировали Дно во всех частях Акрополя, опасаясь возможного повторного бунта демонов. Мастера были уничтожены, и их обещания нового мира рассыпались в прах, но это никак не отражалось на желаниях монстров похулиганить в городе.

Дойдя до конца коридора, Софи оказалась возле палаты Джейн и заглянула в приоткрытую дверь. Девушка сидела в кресле у окна и тихо всхлипывала, а рядом с ней громоздилась гора из использованных бумажных платочков.

Орфей остановился и нажал кнопку лифта. Он так и не произнес ни слова, ступая по коридору, словно на автопилоте, да и вообще в последние дни был крайне немногословен. Софи прекрасно понимала, что ему не нужны псевдо-спасительные словечки вроде: «со временем все будет хорошо», «все наладиться» и подобное… Сейчас они были бы больше похожи на брошенную утопающему палку, которую никто не держит на берегу. Это было просто иллюзией, которая вроде как должна очистить совесть и не более. Лифт со скрежетом открылся, и друзья, молча, вошли в кабину.

Эстель и Бестибаль ждали их в холле, неподалеку от парадного входа. Оба директора были одеты в элегантные черные накидки, аккуратно расшитые золотыми нитками. Увидев Софи, директриса поменялась в лице и поспешно перевела взгляд на Орфея.

– Машины уже ждут, – тихо произнесла она, кивая на дверь. – Но если ты не хочешь ехать, никто не упрекнет тебя. Ты можешь остаться в лазарете…

– Вы сами дали мне понять, что от того, что я там торчу, ничего не изменится, – раздраженно отрезал он и, не дожидаясь ответа, направился к выходу.

Эстель переглянулась с Бестибалем и только сейчас Софи заметила, что в этой женщине что-то бесповоротно изменилось. Непроницаемая стена отчуждения и абсолютной строгости, за которой та скрывалась все время, что ее знала Софи, дала трещину. Эстель всегда контролировала свои эмоции и слова, производя впечатление несокрушимой женщины, которая способна испепелить любого человека взглядом или даже небрежным движением бровью. Но теперь она была настолько другой, настолько ранимой, беззащитной и измотанной, что Софи даже стало ее жалко. Вполне возможно, что на посту директора она всегда чувствовала давление со стороны Министерства и просто не могла вести себя по-другому, иначе бы давно сломалась.

– Я лишь хотела, чтобы он был готов к тому, что… – Виновато пролепетала она, глядя на Софи, и, вздохнув, закусила губу. Взгляд директрисы сейчас никак не поддавался пониманию. Уж слишком он был нежным и человечным… Бред какой-то! Девушка потерла глаза, словно пытаясь отогнать это видение, и сказала: