Дикая принцесса

У меня нет никакого желания возвращать деньги капитану. Какие бы деньги мне ни удалось раздобыть, нам с Еленой нужно будет вернуться в Бостон. Мне нужно как можно скорее увезти ее отсюда.

— Тебе здесь нравится? — Спрашивает она, ее голос слишком высок для искренней радости. Я вижу, что она пытается завязать разговор, пытается поднять нам обоим настроение, но больше всего мне сейчас хочется тишины. Мне нужно обдумать наши дальнейшие действия. В прямом и переносном смысле, Елене нужно позаботиться о своей лодыжки, пока она снова не начала опухать и беспокоить ее. Дни, проведенные на корабле, пошли ей на пользу, она могла посидеть и подлечиться, и отек уже почти сошел, когда я проверял ее вчера вечером, но это еще не на сто процентов.

— Здесь так же хорошо, как и в любом другом месте. — Я оглядываю ее. — Когда мы приедем в отель, Елена, позволь мне говорить. Хорошо? Просто следуй моим указаниям.

Ее глаза сужаются, но она кивает.

— Конечно, — наконец говорит она, выпустив длинный вздох, идя в ногу со мной. — Как скажешь.

В ее голосе есть нотки, которых мне бы не хотелось слышать. Я знаю, что она обижена на меня, что ее задело то, что я сказал, когда она разговаривала со мной на палубе. Я знаю, что она хотела бы, чтобы я сказал что-то другое.

Лучше, если она обижена. Если она будет держаться на расстоянии, то и мне будет легче.

Во всяком случае, я так себе говорю.

Я останавливаю такси, когда мы выходим на главную улицу, не сводя глаз с Елены. У меня возникает сильное желание положить руку ей на спину или дотянуться до ее руки, но я сдерживаю его. Прикосновение к ней только ухудшит ситуацию, и чем больше я буду держать руки подальше от нее, тем лучше. На корабле было достаточно тяжело ухаживать за ее травмированной лодыжкой и не помогать ей, когда ей нужно было встать.

Я просто больше не уверен в своем самообладании. Не после того, что случилось на пляже.

Пока мы едем, Елена сидит молча, сложив руки на коленях. Она выглядит изможденной, вероятно, из-за ночей, проведенных в неудобной позе под палубой. Я тоже почти не спал, сон означал время, когда я не мог присматривать за ней, а это был риск, на который я не мог пойти, если не было крайней необходимости.

— Мы поспим, когда доберемся до отеля, — говорю я ей, желая придать ей уверенности. Что-то, что заставит ее почувствовать себя лучше.

— Я не знаю, смогу ли я нормально спать в ближайшее время, — тихо говорит она, все еще глядя в окно. — Не раньше, чем мы выберемся отсюда. Возможно, не раньше, чем мы вернемся в Бостон.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Я позабочусь об этом. Просто постарайся немного отдохнуть и расслабиться.

Она начинает что-то говорить, ее темные глаза переходят на меня, а потом она просто кивает.

— Я постараюсь, — говорит она наконец, тяжело сглатывая, и снова отворачивается к окну.

Отель, в который я нас привожу, не привлекает особого внимания. Он находится в стороне от дороги, и это больше всего его характеризует, он на пересечении нескольких улиц в той части города, которая не совсем трущобы, но и не особенно красива или туристична. Здесь не так много посетителей, а значит, меньше шансов, что нас заметят. Здесь также не слишком уютно, но, по крайней мере, у нас будет чистая постель… скорее всего.

— Помни…

— Говоришь ты. — Елена заканчивает фразу, когда мы выходим из такси, и я расплачиваюсь, приглашая ее следовать за мной, пока мы идем к отелю. Это простая белая штукатурка с вывеской над ней и неоновой надписью в окне "Вакансия". Я еще раз взглянул на Елену, прежде чем протянуть руку, чтобы открыть дверь. После того, что случилось со змеей, я не могу отделаться от ощущения, что мне нужно постоянно следить за ней, чтобы убедиться, что она не исчезнет снова.

— Именно так. — Я открываю дверь, и маленький колокольчик звонит, сообщая тому, кто сидит за столом, о нашем приходе.

Человек за стойкой оказывается остролицым мужчиной лет двадцати пяти, который выглядит так, словно ему уже надоело дежурить в отеле. Он едва поднимает на нас глаза, когда я подхожу к стойке, и это меня вполне устраивает. Чем меньше глаз на нас, тем лучше, как по мне.

— Две комнаты, — говорю я ему. — Верхний этаж, если можно.

— Как будете оплачивать? — Он по-прежнему не поднимает глаз, постукивая по клавиатуре старинного вида.

— Я не плачу. Скажи Эрнандесу, что человек за твоим столом сказал el lobo mira (исп. смотрящий волк). Он поймет, что это значит.

Мужчина, скорее мальчик, на самом деле, поднимает на меня глаза.

— Я не знаю о…

— Позвони ему, если хочешь. — Я одариваю его натянутой улыбкой, которая не очень-то и расширяется к краям. — Он скажет, чтобы ты дал нам две комнаты на верхнем этаже, как я и просил. Если там есть дверь, соединяющая их, будет прекрасно. Об остальном не беспокойся.