Дикая птица

Несколько дней всё было тихо. Радомир погряз в государственных делах, Дарен быстро шёл на поправку и на второй день уже даже мог самостоятельно вставать с кровати. Стражи в Палатах стало больше. Радомир не был человеком большого ума, но и дураком его нельзя было назвать. А ещё Радомир очень любил власть, возможно, даже сильнее, чем Рогнеду. Он закономерно предположил, что злоумышленники, отравившие Дарена, вздумали посягать на царский престол. По протоколу следовало обратиться в Вольскую Гвардию и запросить Соколов – магические проклятия и взбесившиеся от чар птицы были их заботой, но Радомир никогда им не доверял, а оттого и звать гвардейцев не торопился. В чарах и в Гвардии он всегда видел угрозу своей власти и без крайней необходимости дел с ней иметь не хотел. По крайней мере, до тех пор, пока Гвардия не окажется под полным его контролем. Но по итогам Великой войны Вольская Гвардия не подчинялась царю, ставя интересы народа выше любой власти. Радомира такое разделение не устраивало, он, как и любой царь, стремился к власти абсолютной.

Радомир, в своё время убивший ради престола двух старших братьев, трепетно относился к своему положению. И, несмотря на внешнюю свою простоту и добродушие, был человеком опасным и подозрительным. С годами эта подозрительность лишь усиливалась, а потому Рогнеда изо всех сил изображала невинную овечку и даже не заикалась о государственных делах в его присутствии, делая вид, что власть её хорошенькую головку совершенно не интересует. Это было сущей мукой, но Рогнеда привыкла терпеть.

На третий день во время завтрака к Рогнеде явился обещанный Аньяной Сокол. Красивый юноша с медными кудрями, в красном кафтане с золотой оторочкой. Зелёные глаза смотрели цепко и хитро, в ушах блестели изумруды. Он был так статен и высок, что небольшая летняя кухня, на которой Рогнеда любила завтракать в солнечные дни, казалась на его фоне крошечной. А на фоне его обворожительной улыбки даже солнечный свет на мгновение перестал казаться Рогнеде таким уж ярким.

Сокол по-хозяйски прошёлся по комнате и остановился напротив стола, накрытого белой скатертью с красными узорами. Рогнеда отметила, как он невзначай осмотрелся, окинул взглядом остывающую печь, задержался на травах, которые над ней сушили кухарки. Рогнеда знала, что там нет ничего подозрительного – все опасные травы она заготавливала не здесь, – но всё равно напряглась.

– Позволь представиться, госпожа, – Сокол отвесил небрежный поклон, в который не вложил ни капли уважения. – Финист, к твоим услугам.

– Я думала, гвардейцы работают в парах, – Рогнеда окинула Финиста равнодушным взглядом и подлила молока в чай, целую бочку которого Радомиру подарил посол из Империи Хэ. Радомир предпочитал любым напиткам мёд, а от одного запаха чая его лицо кривилось в жутких гримасах, зато Рогнеда чай очень полюбила.

– Госпожа хорошо осведомлена, – Финист расплылся в кривой улыбке, отчего скулы его сделались острыми, а на щеках появились очаровательные ямочки. – Обычно мы действительно работаем в паре: чародей и воин. Но сейчас обстоятельства вынуждают…

Рогнеде было неинтересно.

– И ты, Финист, чародей или воин?

– Чародей, госпожа, но предпочитаю орудовать клинком, – он похлопал по большому охотничьему ножу в перевязи на поясе. – Ты мне лучше расскажи, что стряслось. Нужно как можно скорее найти преступника и наказать по всей строгости закона.

– Ты садись, – Рогнеда кивнула на свободную лавку за столом. – Выпей чаю, пока будешь слушать.

Финист с аппетитом жевал горячие блины со сметаной и мёдом, пока Рогнеда пересказывала ему, как потеряла память. Говорила честно, умолчав лишь о птицах и о том, что сама она пыталась выследить убийцу. Не хватало ещё оказаться в тюрьме за тёмные чары. Не все из них запрещены законом, но Рогнеде было о чём беспокоиться, один только знак Чернобога на её груди, пусть и скрытый за линиями узоров, – прямая дорога в темницу, если не на плаху.

– А как же птички, которые напали на вас с царевичем? – протянул Финист, когда Рогнеда замолчала, и отодвинулся, позволяя служанке поставить перед ним ещё стопку блинов.

Рогнеда постаралась скрыть удивление и сказать как можно более небрежно:

– Насколько мне известно, царь хотел сохранить этот… эпизод в тайне.

– Понимаю, старик Радомир не любит, когда Гвардия лезет в Царские Палаты, – весело цокнул языком Финист, заворачивая мёд в очередной блин. – Но такая уж у нас работа – узнавать обо всем и вмешиваться в чужие дела. Тем более, что время сейчас неспокойное, нечисть из всех щелей лезет, чернокнижники, – изумрудные глаза царапнули Рогнеду, – заговоры плетут. Приходится быть начеку, оттого и скрыть от нас ничего невозмо…

– Тебе Аньяна разболтала? – перебила его Рогнеда, без труда протянув ниточку от Дарена до молоденькой целительницы, не умеющей держать язык за зубами.

Финист поджал губы, недовольный, что его прервали, но кивнул.

– Ясно, – Рогнеда сделала глоток, отставила чашку и посмотрела на Финиста. – Полагаю, от твоей помощи я отказаться не могу?