Дикая раса

Результаты саммита неоднозначны.

— Рих! — Гуго мечется как зверь в клетке, от стены к стене; крупный, неопрятный, обрюзгший человек. — Ариец, какого хрена! Мля! Ты вступил в дерьмо! Ты понял меня, да?! Какого черта тебе это сдалось? Я знал, что твой зоопарк тебя однажды сожрет, но чтобы так!

Люнеманн-старший, выдержанный по-викториански, бестрепетный, перебирает бусины сандаловых четок. Шершавое дерево источает яркий, темный, чувственный аромат. Наводит на мысли о дорогих сигарах; Начальник Порта задумывается, не вспомнить ли ему вкус табака. Обычно он курит тий-пай: трон корсарского короля означает бесконечные стрессы, и свойства нкхварской травки необычайно к месту. Вкус тий-пай приятен, сорта многочисленны, но «Древняя Земля» все еще означает «престиж»…

Престиж. Как много приходится делать только ради поддержания статуса. Даже пентхаус на крыше высотного дома, где сейчас он отдыхает и беседует с Гуго, и тот — дань престижу. Порт никогда не знал дефицита пространства, удобнее было бы вынести малую резиденцию за черту города, но реноме…

Гу, бывший Одноглазый, останавливается, борясь с одышкой, и таращит разноцветные глаза.

— Ты… — выдыхает он. — Ты крышей поехал, чтоб тебя, я не понял, что ли?!

Рихард, не глядя, снимает с пальца тяжелый перстень, откладывает на журнальный столик, на миг ощутив под пальцами прохладу кожаного переплета. Альбом с репродукциями: драгоценная безделушка из натуральных материалов. У них удивительный запах, а если собрал библиотеку бумажных книг…

За перстнем следует второй. В нем, в отличие от первого, нет сенсорной камеры. Безобидный информационный носитель.

— Гуго, — бархатно говорит брат. — Скажи, пожалуйста, кто пытался наладить с тобой контакт за время моего отсутствия?

Тот хватает ртом воздух, как рыба.

Рихард скорбно качает головой. Дурно думать такое о покойной матери, но как братьев угораздило родиться столь непохожими? И когда всевозможные разведки, наконец, осознают, что, во-первых, мнение Гуго Рихарда не интересовало никогда, а во-вторых, у Гуго нет доступа к конфиденциальной информации? Скорее, Д’йирхве будет вера, не говоря уж о Л’тхарне, но не этому вечно пьяному полудурку. Прежде он был потолковей, и корсар был успешный… увы.

— Ну… — мычит Гуго. — Я…

— Спасибо, я понял.

— Да я не о том! — взрывается Люнеманн-младший. — Какого хрена ты поимел этот траханый Фронтир?

Рихард поднимает лицо.

— Кадару, Гуго, — снисходительно поправляет он. — Ррит Кадару.

Бывшая номерная планета AMR-88/2, бывший Фронтир, теперь, как и следует ей быть, снова…

— И не «поимел», — менторским тоном, — а принял под свою юрисдикцию. В силу временной недееспособности официального главы цивилизации и неподготовленности правительственных структур.

Гуго бурчит какую-то невразумительную пошлятину.

— Достаточно, — еще мягче завершает Рихард. — Ты высказал свое мнение, я тебя выслушал. Семейная связь восстановлена, а теперь, Гуго, отправляйся по своим делам.

— Кретин тупорылый, — с отчаянием бросает тот. — Тебе же голову откусят!

— Кто?

— Земляне! Мне плевать, что ты сволочь, плевать, что ты на меня срал всю жизнь, плевать, что тебе твои жопы клыкастые людей дороже, но ты брат мой! Мне смотреть, как ты в петлю суешься!

— Гуго, если посчитать, сколько раз на своем веку я, по твоему мнению, совался в петлю, так я бессмертен.

— А не бессмертен ведь… — шепотом говорит младший, наклоняясь ближе. Запах от него неприятный, и Рихард едва приметно морщится. — Не бессмертен… Ладно, Рих, я пойду. Если велишь. Если хочешь. Ты получаешь, чего добиваешься, и тут получишь… что я-то сделаю? Ничего.

И уходит, наконец. Всклокоченный, сам уже седой, глядящийся полубезумным. Брат. Младший.

«Опять напьется», — с сожалением думает Начальник Порта.

Рихард встает. Оставляет на столе, на тисненой коже альбомного переплета, четки, перстни и браслетник. Выходит из комнат в сад.

Темное небо Порта отгорожено невидимым куполом. Армейский гравитационный щит накрывает не только пентхаус на крыше, все здание. Где-нибудь на Террах или Земле — паранойя, здесь — рядовая мера безопасности. Королю корсаров иначе нельзя.

Здание возносится выше аэромобильных маршрутов. Если подойти к ограде, перед тобой раскинется фантастическая панорама Дикого Порта, единственного города на планете с тем же названием. Впрочем, гигантский мегаполис можно считать совокупностью многих городов, принадлежащих различным расам…

И над головой — близко, удивительно близко, почти рядом, кажется, можно потрогать — как и много лет назад, горит алая голограмма «Only for humans». Это всего лишь вывеска, помогающая отыскать нужный район, но кажется, что надменная латиница, врезанная в лиловость местного небосвода, указывает всей планете.

Только для людей.

…пожалуй, лишь на Диком Порту, среди чужих, раса Homo остается — и чувствует себя — единым целым. Внутри ее собственного ареала это уже не так. Парадокс? Неизбежность? Продолжение культурной эволюции, столь же естественное, как продолжение генной?