Дикая родня (СИ)

— Знаешь, мы же с ребятами тогда даже порадовались, что Дарч отказал Тэру, — продолжила Тираини. — Думали, так ему и надо. Это же из-за него Дарча выгнали из клана. Туррон зачищал место для «достойного» преемника. И сам Тэру был, мягко говоря, не подарок. Вечно задирался со всеми, считал, что он лучший во всём, поэтому и достоин большего. И вместо того, чтобы защитить старшего брата, просто промолчал! А ведь Дарч о них заботился, оберегал. Как можно было так по-скотски себя повести?! Ладно, — выдохнула она, — о мёртвых плохо не говорят. Хотя и хорошего ничего о нём тоже не хочется говорить…

- Это у них, пожалуй, семейное, — криво усмехнулся Котов. — Кроме Дарча, конечно.

— Да, — вздохнула Тираини, — он хороший. Очень. Стольких вытащил. Ты знаешь, как он команду набирает? — спросила она, посмотрев на Александра.

— Я слышал, что к нужным людям его что-то вроде внутреннего голоса ведёт?

— Да, но не просто — к нужным, — кивнула Тираини. — А только к тем, кому он сам становится нужен. Если ты доволен своей жизнью, ты не полетишь со странными незнакомцами в космическое путешествие. Даже многим саминам это кажется безумием. А если кому-то нужна помощь, действительно нужна, вот тогда он и появляется в их жизни. К кому-то может приходить во сне, как к Марии. С ней он общался с самого её рождения, она всегда знала, что будет летать с нами. А когда поднялась на Ящер, всех нас назвала поимённо, словно всю жизнь знала, — усмехнулась Тираини, — удивительно.

Александр задумчиво перебирал в пальцах пряжку от рукава, затем серьёзно посмотрел на Тираини.

— Я бы мог заставить его забыть об этом эпизоде, — тихо сказал он. — Но не уверен, что это правильно. Воспоминания делают нас теми, кто мы есть, помогают совершать свой выбор и следовать по этой жизни дальше. Если я сейчас вмешаюсь в ход его воспоминаний, кто знает, что нарушу этим? Это было бы самым простым решением. Но простое — далеко не всегда верное.

— А если с Дарчем поговорить об этом? — неуверенно спросила Тираини.

Идея избавить капитана от неприятных воспоминаний ей понравилась, и так сразу отступить от неё Тираини была не готова.

— А сама как думаешь, согласится? — спросил Котов.

Женщина задумалась, затем понуро опустила голову и тихо ответила:

— Нет. Никогда не согласится. Это один из немногих моментов его жизни, когда они с Тэру были братьями.

Часть 3. Похмелье

Ардж проснулся от того, что всё его тело буквально одеревенело от холода. Кое-как приподнявшись на локте, воин встряхнулся и оглядел безумными глазами окружающую действительность. Вокруг тьма тьмущая. Костёр едва теплится, и в него практически заполз всхрапывающий Сохра, ещё двое людей чуть ли не в обнимку спят сидя, норовя нырнуть в раскалённый пепел носами. Похрюкивающие звуки, какие они издавали при этом, ясно заявили, что с собутыльниками всё путём. Ардж пихнул пяткой штурмана. Сохра очнулся, недоумённо моргая, а Ардж, с трудом вспомнив нормальную речь, прорычал:

— Вставайте! Нашли время и место, где дрыхнуть! Ночью на чужой планете!

Сохра тихо заворчал, схватившись за гудящую голову, и попробовал определить, где верх и низ, и где, собственно, в этих координатных прямых находится он сам.

— А остальные где? — спохватился Виктор, тоже очнувшийся от громкого рычания Арджа.

— Не знаю, — всхрапнув, ответил Павел, поднял голову и с хрустом потянулся. — Но, судя по моему похмелью, прошла уже ночь. Часов семь так точно.

— Восемь с половиной, как мы засели, — кивнул Виктор, сверившись с часами, затем обвёл проснувшийся народ весёлым взглядом. — Можем с чистой совестью повторить, либо продолжить!

Ардж посмотрел на него круглыми глазами и перевернулся на бок, откатившись от кострища. Тело ещё толком не отошло, было деревянным и непослушным, а голова с желудком вовсе взбунтовались, отзываясь яростным головокружением и тошнотой на любую попытку подняться на ноги. Сохру, похоже, мучили сходные симптомы, штурман шипел, сипел, ругался, но к кораблю в итоге ему пришлось ползти по-пластунски под ехидные смешки людей. Добравшись до пологого трапа, штурман всё-таки смог водрузить себя на четвереньки и хотя бы на карачках, но войти на корабль. Ардж проводил его завистливо-грустным взглядом, ему этот путь только предстоял. Хотя тело здорово подстёгивали холод и болезненное покалывание в застывших конечностях.

На выручку перебравшим пришёл Яхра, явившийся за остальными любителями ночных посиделок у костра. В руке у него поблёскивала небольшая склянка с препаратом от похмелья. После лечения троица, с трудом водрузив себя на ноги, поплелась в тепло корабля.

Несмотря на глубокую ночь, на Ящере почти везде горел свет — здесь было утро. Тираини суетилась у плиты, и всю кают-компанию постепенно наполнял вкусный запах съестного, от которого рот непроизвольно наполнялся слюной, а желудок облизывал рёбра. Женщине помогали Котов с Яхрой.

Ардж прошёл в комнату и сел за стол, положив на него руки, затем с тихим стоном опустил на них голову и закрыл глаза.