Дикая роза

Решение о постройке военных кораблей вызвало отчаянную схватку между либералами и консерваторами. Надеясь урезать аппетиты военных, либералы соглашались выделить средства только на четыре дредноута. Тори и слышать не желали об ограничениях. Джо хорошо помнил сцену в палате общин, когда обсуждалось число кораблей. Тори в полную мощь своих глоток выкрикивали: «Заявляем единогласно: строить все восемь! Ждать не согласны!» Так продолжалось, пока они не заглушили либерала Дэвида Ллойд-Джорджа, тогдашнего министра финансов, и не добились строительства восьми дредноутов. А теперь Уинстон требовал новых кораблей.

Черчилль выступал обстоятельно, приводя громадное число цифр и фактов. Тон выступления был, как всегда, раздражительным. Он говорил о нарастающей агрессивности Германии по отношению к соседним Франции и Бельгии и о возможности вооруженного конфликта. Если такой конфликт разразится, велика вероятность, что к Германии примкнет Турция.

– Что означал бы подобный альянс для нашей союзницы России? – спрашивал Черчилль. – Для балканских стран? И что важнее, для бесперебойного доступа Британии к ее персидским запасам нефти и индийским колониям? – Черчилль сделал паузу, расхаживая перед собравшимися и давая мрачному сценарию укорениться в голове каждого присутствующего, после чего тихо сказал: – Страна, обладающая лучшим военно-морским флотом, будет контролировать Дарданеллы. Не забывайте об этом, джентльмены. А страна, которая контролирует Дарданеллы, контролирует проход на Ближний Восток, к России и странам Центральной Азии. И сегодня я прошу вас поддержать выделение средств на постройку новых дредноутов. Тогда мы будем абсолютно уверены, что этой страной окажется Британия, а не Германия.

На сей раз скамьи консерваторов не безмолвствовали, как было после выступления Джо. Они горячо и шумно поддерживали Черчилля. Тори кричали, свистели и аплодировали. Джо ожидал, что они вот-вот запоют «Правь, Британия!». Спикер едва не расколол свой молоток, пытаясь их утихомирить.

– Итак… трущобные крысы или корабли? Что перетянет? – спросил у Джо Льюис Мид. – Я знаю, на что сделаю ставку.

– Я тоже, – ответил Джо. – Когда дойдет до второго чтения, предложение Уинстона пройдет, а мое зарубят. Уинстон сумел убедить всех, что немцы вот-вот начнут наступление на Букингемский дворец. У моих школ, Льюис, нет шансов продержаться против его кораблей.

Последовало голосование. Законопроект Черчилля тоже прошел в первом чтении. Затем спикер объявил перерыв на ланч, и депутаты стали подниматься с мест.

Разумеется, Джо не мог подняться со своей коляски, но, выехав из зала, он со всей наглядностью видел результаты вроде появившейся надписи на стене. До его ушей долетали обрывки разговоров. Холодный ветер, о котором он несколько дней назад читал в газетах, крепчал. Собиралась буря, готовая разразиться из Германии, охватить Европу, пересечь Ла-Манш и примчаться в Лондон.

К нему подошли несколько парламентариев – поздравить с произнесенной речью. Среди них был и бывший премьер-министр тори А. Дж. Бальфур.

– Ищете место, где перекусить, старина? – спросил он Джо. – Да? Признаюсь, вы произнесли блистательную речь. Ничего похожего на их наплевательское отношение. Они раздувают военную истерию. Как же, настало время поставить кайзеру синяк под глазом и все такое. Не успеешь оглянуться, как Уинстон заставит их всех маршировать по Трафальгарской площади с кастрюлями на головах.

Джо тихо кивнул. Шутки шутками, но оба знали, что Бальфур прав.

– Старина, не вешайте носа. Вам эта мрачность не к лицу, – подбодрил его тори. – В действительности это обычное бряцание оружием. Помяните мои слова: мы будем держаться в стороне от европейской драки. Вы не хуже меня знаете: военная мощь – лучший способ избежать войны.

– Только не в этот раз, Артур, – невесело рассмеялся Джо. – И не с этим безумцем в Берлине. Я убежден: наращивание военной мощи – лучший способ развязать войну.

Глава 13

– Питер, мама постоянно расспрашивает меня про вас. «Глэдис, как он выглядит?», «Глэдис, а чем он занимается?», «Глэдис, почему ты не пригласишь его домой, как подобает приличной девушке?». Я подумала… точнее, понадеялась… может, в следующее воскресенье вы заглянете к нам на чай?

Макс фон Брандт опустил глаза, затем снова посмотрел на безвкусно одетую девицу, сидящую напротив. Он намеренно помолчал; ровно столько, чтобы она испугалась, затем ответил:

– Я буду только рад, Глэдис. Очень рад.

– Вы согласны? – прошептала она, не веря своим ушам. – Вы и в самом деле согласны? Как здорово! Мама очень обрадуется. – Она застенчиво посмотрела на Макса, моргая карими глазами за толстыми стеклами очков, потом добавила: – И я тоже.

– Как насчет еще одного стаканчика шенди? – с улыбкой спросил Макс. – Надо же отпраздновать будущее знакомство с вашей мамой.

– Мне нельзя. Я уже выпила два, – кусая губу, ответила Глэдис.

– Котенок, вы абсолютно правы, вам нельзя, – согласился Макс. – Такой момент заслуживает напитка получше – шампанского.