Дикая роза

Лиценциат Роблес сомневался, что сможет спокойно поговорить с Кандидой в доме Линаресов. Она была в состоянии, когда разговор мог пойти на повышенных тонах и привлек бы к себе внимание кого-либо из домашних. Это не входило в его планы. Он пригласил Кандиду в ресторан. Это тоже было не лучшее место, если учесть ее самочувствие, но выбора не было.

За десертом он спросил, зачем она рассказала брату о своей беременности. Она начала оправдываться, говоря, что она в растерянности, что советоваться с Дульсиной не может, что Рохелио относится к ней как к чужой, а тут подвернулся Рикардо, ну и…

— И ты сказала ему, чтобы он потребовал от меня жениться на тебе?

— Как? Разве он говорил с тобой?!

— Не просто говорил, а угрожал. Кандида смотрела в сторону.

— Вообще-то говоря, жениться на мне с твоей стороны было бы самым естественным.

— Но я не собираюсь на тебе жениться! Кандида перевела глаза на него.

— Как?! Значит, ты все время обманывал меня?

— Просто я не рожден для семейной жизни.

— Но у меня будет ребенок от тебя!

Федерико медленно и непреклонно проговорил, что, как бы ему ни угрожали, он ни на ком не собирается жениться. И пусть Кандида говорит потише: на них уже смотрят.

— Пусть смотрят! — Кандида уже не управляла собой. Роблес решил использовать последний шанс:

— А почему ты с такой категоричностью заявляешь, что у тебя будет ребенок? Это ведь совсем не обязательно…

Но Кандида, поняв, что ей внушают мысль об аборте, пришла в страшный гнев. Хотя внешне она стала даже спокойнее.

Со всей решительностью она отвергла этот выход, который считала аморальным, и сказала, чтобы Роблес не рассчитывал, что она не совершит этот смертный грех: она будет рожать, она хочет иметь ребенка!

— В таком случае разговор закончен, — сказал Федерико и позвал официанта, чтобы рассчитаться.

Официант подошел не сразу. Кандида еще успела сказать ему несколько фраз с интонацией, которой он у нее еще не слышал.

— Клянусь памятью моей матери, что ты мне заплатишь за все зло, которое причинил мне.

И, не дожидаясь его, пошла к выходу.

— Рикардо мне угрожает, Кандида мне угрожает. Не хватает еще, чтобы мне угрожала Дульсина, — криво усмехнулся лиценциат ей вслед.

— А, это ты… Каким это ветром тебя сюда занесло, — довольно мрачно приветствовала Рикардо Сорайда, с удивлением увидев его в зале своей таверны.

— Хочу повидать Розу, — Ответил он.

Сорайда сообщила ему, что Роза не работает в таверне с того самого момента, как Рикардо объявился здесь в прошлый раз.

— Долго она у тебя работала?

— Совсем недолго. Но знал бы ты, насколько меньше народу стало здесь бывать после ее ухода! Красивая у тебя жена, многие на нее заглядывались.

— Представляю, как она тут кокетничала со всеми…

— Роза-то? Да она близко никого не подпускала!.. Нашел кокетку…

— Да ведь в таких местах, как это, кокетничать — обязанность официанток.

— У Розы такой обязанности не было. Если кто здесь и ставил на место наглецов, так это она.

— Ладно, — сказал Рикардо. — Поищу ее в другом месте.

— Помириться хочешь? — предположила Сорайда.

— Нет. Вручить уведомление о разводе, — ответил он. Сидевший рядом за столиком спиной к ним Эрнесто с

радостью услышал эту фразу.

«Может быть, — подумал он, — это сделает Розу моей…»

Томаса то ли спала, то ли пребывала в бессознательном состоянии. Приехавший врач не велел тревожить ее, пока она сама не придет в себя. Когда это случилось, он попросил оставить их вдвоем…

Выйдя через некоторое время к Паулетте, врач сообщил, что больная назвала ему свое имя — «Томаса», но когда он объяснил ей, что она находится в доме сеньоры Паулетты, она с недоумением спросила, кто такая Паулетта. По мнению врача, Томаса скорее всего угодила в аварию. Сказать что-либо точнее он не мог.

Во всяком случае, диагноз он поставил со всей определенностью: амнезия, потеря памяти. Она не помнит, что с ней произошло, не помнит, где живет, не помнит, как сюда попала. Единственное, что она помнит, это свое имя и еще имя какой-то Розы.

— Вы не знаете, сеньора, кто такая эта Роза?

— По-моему, знаю, — возбужденно ответила Паулетта. — Но если она спросила у вас, где Роза, не означает ли это, что она обретает память?

Врач неопределенно пожал плечами.

Рикардо с трудом нашел Розу на новом месте. Он предполагал, как она встретит его, и не ошибся. Зато попугай радостно вопил, как бы вспоминая прошлые счастливые посещения своего тезки:

— Р-рикар-до! Р-рикар-до!

Рикардо заметил, что глаза у Розы на мокром месте. Он отнес это на счет их ссоры и сказал примирительно:

— Мне кажется, что в момент расставания мы бы могли простить друг друга.

— Тебе не за что меня прощать. Это я могла бы простить тебя. Но не стану этого делать. Теперь ты и мою работу в таверне за преступление считаешь…

Рикардо перебил ее:

— Я там был, в таверне.

— Представляю, что тебе там наговорили…

— Наоборот. Мне сказали, что ты вела себя как королева. Он сказал это так, что Розе вдруг показалось, будто он передумал разводиться с ней.

— Это ты к чему? Чтобы нам… не разводиться? — спросила она с прежним своим простодушием.

— Нет, Роза, развод — дело решенное.