Дикая роза

– Ну а сейчас?

– Сейчас, конечно, другое дело. У них в Ибарре будут праздновать Рождество как полагается, уж будьте уверены. С женой, да еще и с ребенком на подходе, любой станет верующим, – и губы Хэпа изогнулись в кривой улыбке. – Черт, он ради жены даже заделался католиком.

– Должно быть, она необыкновенная женщина.

– О да, это уж точно.

Решив, что вода уже должна нагреться, Энни поднялась и сняла с плиты чайник. Затем, поднеся его к столу, налила кипяток в чайничек для заварки и закрыла его крышкой. Когда она ставила чайник на место, Хэп вдруг проговорил:

– Вы и сами женщина хоть куда, Энни!

Она даже похолодела от этих слов, но потом уверила себя, что он ничего такого не имел в виду. Он просто хотел сравнить ее с женой Клея Макалестера, и на это сравнение она чуть ли не напросилась сама.

Она взяла чайничек и налила в одну из чашек немного заварки, чтобы по цвету определить, заварился ли чай.

– Боже, до чего же слабый! – воскликнула она.

– Ничего страшного. Я постараюсь сделать его покрепче.

– Хотите сказать, что положите туда сахар? Ну так у вас просто получится сладкая водичка, а не чай.

– Возможно, у меня есть способ получше вашего. Ну-ка, налейте мне полчашки.

– Хватит?

– Да, больше не надо.

Пододвинув к себе сахарницу, он положил в чашку две ложки сахара.

– Пожалуй, достаточно, – решил он.

– Еще бы – на такое-то количество чая!

Затем он взял бутылку и налил в чашку виски, наполнив ее почти до краев.

– Попробую и скажу, как на вкус, – проговорил он и, отпив глоток, некоторое время держал жидкость во рту, смакуя ее. – Вы знаете, совсем неплохо. Хотите попробовать?

– Нет уж, спасибо.

– Что ж, дело ваше.

– Вот именно – мое.

– Да-а, непростая вы женщина, скажу я вам. Вы хоть знаете это?

Она почувствовала некоторое облегчение: «непростая женщина» – это все-таки лучше, чем «женщина хоть куда».

– Думаю, что знаю. Большинство женщин такие.

– Так, а теперь ваша очередь.

Взяв ее чашку, он вылил из нее примерно половину чая назад в чайничек, а затем, прежде чем она успела помешать, плеснул в чашку виски.

– Жизнь дается один раз, Энни, и было бы жаль, если бы вы прожили ее, не попробовав этого. Выпейте, вам это не повредит.

Она хотела было отодвинуть чашку, но он не позволил этого сделать, положив на ее руку свою.

– Это вам поможет заснуть, Энни. Вы забудете обо всем на свете. Отпейте немного и, если не понравится, выльете.

Звучало достаточно убедительно. Немного поколебавшись, она кивнула и, поднеся ко рту чашку, сделала небольшой глоток.

– Брр! – ее всю передернуло, и лицо исказилось гримасой.

– А теперь, – сказал он, пододвигая ей сахарницу, – попробуйте с сахаром.

Действительно, с сахаром было лучше. Как только жидкость достигла желудка, по всему телу Энни начало разливаться тепло, и ей стало удивительно хорошо. А к тому времени, когда она выпила все, кухня, с ее характерным запахом, с присущей ей домашней атмосферой и исходящим от плиты теплом, казалась ей уже самым славным местом на свете.

Он тоже испытывал нечто подобное. Искренне считая, что дал ей виски ради ее же блага, и в то же время замечая, как она постепенно становится все раскованнее и ее взгляд утрачивает выражение настороженности, он отчетливо ощутил, как в нем просыпается желание. Но он хорошо понимал, что не может себе позволить даже прикоснуться к ней, не говоря уже о том, чтобы попытаться разбудить в ней ответное желание. Она бы возненавидела его.

– Ну как, теперь сможете заснуть? – спросил он изменившимся от волнения голосом.

– Даже не знаю.

– Тогда, может, выпьете еще немного?

Ей так не хотелось возвращаться в спальню и снова оставаться лицом к лицу со своим одиночеством, что она не была уверена, стоит ли отказываться.

– Пожалуй, – решилась она в конце концов, – но самую малость.

Налив ей в чай виски и добавив сахар, он откинулся на спинку стула и, не сводя с нее глаз, произнес, медленно выговаривая слова:

– Мы с вами, Энни, парочка, как говорится, друг другу под стать.

– В каком смысле? – спросила она, поднимая от чашки взгляд.

– Мы оба с вами калеки – с той разницей, что в моем случае это заметно.

– Но вам ведь становится все лучше? Пусть и не так быстро, но вы все-таки выздоравливаете.

– Вы думаете? Если даже и так, то я, черт возьми, совершенно этого не замечаю.

Свет падал на его лицо под таким углом, что он выглядел гораздо моложе своих тридцати семи лет. С взъерошенными волосами и сонными голубыми глазами он был похож на обиженного маленького мальчишку, и ей хотелось защитить и утешить его.

– Вы еще полны сил, Хэп, и у вас вся жизнь впереди, – мягко проговорила она. – Рано вы ставите на себе крест.

Хэп смотрел на нее и чувствовал, что у него пересохло во рту. Он мог бы часами наблюдать за ее грациозными движениями.

– Кажется, совсем не осталось чаю. Принести горячей воды?

– Я сама принесу.

Она встала и, чувствуя себя не очень уверенно, повернулась и направилась к плите, но в этот момент выпитое виски ударило ей в голову, и комната стала внезапно крениться, так что она была вынуждена ухватиться за край стола и немного постоять, прежде чем идти дальше.