Дикая сердцем

Это одно из самых неприятных различий между домами здесь и в Торонто. Дома я бы лежала в постели под звуки клаксонов и скрежета металла о тротуар, пока снегоуборочные машины расчищают улицы. Здесь же, в этом маленьком домике, окруженном огромным количеством ничем не занятой земли, не слышно ничего, кроме странного и периодически дребезжащего гула холодильника. Днем, чтобы заглушить эту тишину, оставляю включенным телевизор.

– Я в спальне, – кричу в ответ, нажимая кнопку «сохранить» в своем ноутбуке.

Под тяжелыми шагами Джоны стонут половицы. Он огибает угол, и дверной проем заполняют его широкие плечи; его пепельно-русые волосы стоят дыбом, взъерошенные, после целого дня, проведенного под вязаной шапкой. Я бы рассмеялась, если бы он не выглядел таким усталым.

– Прости. Я остался, чтобы помочь прикрыть самолеты.

Даже его голос звучит измученно. Он стряхивает с себя кофту и бросает ее на комод. Под ней оказывается один из свитеров, что я ему привезла, – он связан из шерсти цвета лазури и делает голубые глаза Джоны еще ярче. К тому же прекрасно облегает его грудь и ключицы.

– Те ублюдки из Сент-Мэриса весьма дерьмово отремонтировали ангар летом. Эта чертова крыша готова обрушиться в любой момент. Мне пришлось встречаться со страховой компанией и улаживать этот вопрос, а потом еще объяснять все Говарду.

– Это тот ангар с протекающей крышей, на который мой отец жаловался летом?

– Ага.

Джона с тяжелым вздохом откидывается на спинку кровати и трет глаза, потом бороду. С тех пор как я приехала сюда три недели назад, она отросла – уже достаточно, чтобы ее подстричь и уложить.

– Не могу дождаться, когда покончу со всей этой ерундой в «Аро».

Я тоже.

От него веет холодом, и я зарываюсь поглубже в свой уютный кокон.

– Ты ведь в курсе, что можешь бросить все хоть завтра, если захочешь?

Джона не подписывал никаких контрактов с «Аро».

Он решительно мотает головой из стороны в сторону.

– Я сказал, что останусь до конца января, и не нарушу своего слова.

Ну разумеется. Джона всегда держит свои обещания. Даже в ущерб себе, как однажды подметил мой отец.

– Ладно. Значит, еще две недели. Совсем немного.

– А потом я официально стану безработным.

– Добро пожаловать в клуб. По средам мы носим розовое.

У меня не получается скрыть восторг от мысли, что совсем скоро Джона будет только моим и на сто процентов сосредоточится на открытии новой чартерной компании.

– Розовое? – Он непонимающе хмурит брови.

– Это фраза из «Дрянных девчонок». Фильм такой. Забей. – У Джоны не было телевизора, пока я не переехала к нему. – И ты не будешь безработным. Ты будешь работать на себя. Это другое.

– Да, полагаю, что так… – Он улыбается. – Я и вспомнить не могу, когда у меня не было начальника, указывающего мне, что делать.

Я начинаю хохотать.

– А ты когда-нибудь делал то, что тебе указывали?

По словам моего отца, Джона был молодым и полным энтузиазма бунтарем, когда появился в «Дикой Аляске» десять лет назад, и, как выяснилось, упрямым, как черт. Однако он быстро стал незаменимой частью команды и правой рукой моего отца. Из того, что я наблюдала летом, можно было подумать, что это он управляет компанией, а не тихий и неприметный Рен Флетчер.

– Иногда. Когда я согласен с этими указаниями.

Джона протягивает руку, чтобы взять мой подбородок большим и указательным пальцами, и притягивает мое лицо к себе, чтобы украсть медленный и долгий поцелуй. Из его груди вырывается негромкий стон.

– И я хотел сделать это весь чертов день.

Не могу сдержать лучезарной улыбки – это моя мгновенная реакция на каждый момент, когда Джона говорит что-нибудь даже полуромантическое, что случается куда чаще, чем я ожидала, хотя обычно это происходит в свойственной ему шутливой форме.

– В холодильнике стоит тарелка спагетти. Приготовленная лично мной.

Моя лучшая подруга Диана в отчаянных попытках сохранить мое присутствие в нашем совместном блоге «Калла и Ди» даже придумала новую рубрику под названием «Калла учится готовить». Не самая плохая идея, учитывая, что зимние дни здесь тянутся бесконечно, в Бангоре нет доставки, а рассчитывать на то, что Агнес будет кормить нас вечно, мы не можем.

Брови Джоны изгибаются в сомнении.

– С консервированным соусом, – поправляюсь я, краснея. – Но путь в город, чтобы купить эту банку по завышенной цене, я проделала самостоятельно.

Это представляет примерно такой же интерес, как и блюда, что я готовлю, однако Ди уверена, что фотографии, на которых я еду за продуктами на Ski-Doo, просто уморительны.

– Спасибо. Я скоро поем. – Джона кивает в сторону ноутбука, открытого у меня на коленях. – Что сегодня делала?

– Целую кучу важных дел, – с насмешливой серьезностью отвечаю я.