Дикая сердцем

Агнес учила меня, чтобы Джона никогда не улетал, не заполнив маршрутного листа. В нем указываются пункт назначения и план полета. Только так я буду знать, куда направить помощь, если он вдруг не вернется.

– Во сколько ты будешь дома?

– Где-то к пяти. Это далеко, и мне потребовалось время, чтобы завести эту дурацкую штуковину, чтобы я смог расчистить снег. – Он кивает подбородком в сторону трактора, на вишнево-красном плуге которого есть несколько вмятин.

Еще один двигатель, который нуждается в починке.

– Я позвоню тебе по спутниковому телефону, когда доберусь до Уналаклита.

– Сразу по прибытии? – Я одариваю его мрачным взглядом.

Еще Агнес предупреждала, что одним из немногих недостатков Джоны как пилота является его неспособность быстро и достоверно регистрироваться. Для такого парня, как он, который так гордится своими коммуникативными навыками, это странная и весьма нехарактерная черта.

– Да-да. – Он ухмыляется и наклоняется, чтобы украсть быстрый поцелуй, явно торопясь оказаться в небе.

Я хватаюсь за его шею, прежде чем он успевает отстраниться, и прижимаюсь к нему, продлевая ощущение его губ на моих.

Джона с любопытством хмурится, когда я его отпускаю.

– Неужели такое прощание будет каждый раз, когда куда-то улетаю?

– Да, – отвечаю я с большей серьезностью, чем мне хотелось бы. – Никогда не улетай, не попрощавшись со мной. Пожалуйста.

Он долго изучает мое лицо.

– Я не разобьюсь, Калла. Я обещаю. – Его голос звучит мягко и успокаивающе.

– Ты не можешь этого обещать.

Хотя мне отчаянно хочется ему верить.

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня еще раз, и на этот раз более сильно.

– Ладно. Но я всегда найду путь вернуться к тебе, – шепчет он мне в губы. – Люблю тебя. Увидимся через несколько часов.

– Я тоже тебя люблю.

Мое сердце поет, когда я смотрю, как он направляется к самолету; в походке Джоны ощущается то оживление, которое я и привыкла видеть в нем, когда он собирается подняться в небо – веселый, энергичный, но в то же время расслабленный, словно погружающийся во что-то уютное для него. Сегодня он выглядит более заряженным, чем обычно. Возможно, потому что со дня нашего приезда сюда, почти две недели назад, он еще ни разу не поднимался в небо. Это самый долгий промежуток времени, когда он не летал, пока живет на Аляске, как рассказал он мне вчера вечером, пока мы лежали голые и запыхавшиеся в блаженстве.

Внезапно он разворачивается ко мне и идет назад.

– Кстати, что это за штука в холодильнике? В той банке.

– Пудинг с семенами чиа. Я сделала его на завтрак. Тебе понравилось?

– Нет. – Он корчит гримасу. – И близко нет.

Я пожимаю плечами.

– Это полезно.

Джона отмахивается от моих слов и поворачивается ко мне спиной.

– Тебе нужно убегать! – кричит он через плечо. – Ты, наверное, уже заболела!

– Ага! Деревянной лихорадкой, благодаря тебе!

Хотя пробежка – неплохая идея.

Джона забирается обратно в самолет. Мгновение спустя двигатель начинает громко урчать, и затем Вероника взлетает.

Я кутаюсь в куртку и снимаю на «Кэнон» первый официальный полет Джоны с нашего аэродрома. Крылья Вероники подрагивают и покачиваются влево и вправо, пока она поднимается в небо до тех пор, пока самолет не становится просто пятнышком, и я остаюсь одна в окружении снега, деревьев и жутко безмолвной тишины.

Двигатель снегохода несколько раз протестующе пыхтит и кашляет, прежде чем наконец снова ожить. Я возвращаюсь к нашему пустому дому, и моим спутником всю дорогу остается только панорамный вид горного хребта на фоне сверкающего голубого неба.

* * *

Я замедляю шаг до прогулочного. От моего горячего дыхания вырываются клубы туманных облачков, тающих в ледяном воздухе. Мое тело в достаточной степени укрыто от мороза тремя слоями одежды, но легкие – горят от холода.

Шесть километров.

Именно такое расстояние мне пришлось пробежать мимо заколоченных подъездных путей и домов, из труб которых не шел дым, чтобы заметить признаки других живых существ.

Я делаю паузу, чтобы отпить маленький глоток воды из своей термофляги, и читаю кучку гофрированных вывесок впереди. Они прибиты к полумертвой ели справа от дороги, ведущей в гостиницу Трапперс Кроссинг, и обещают всевозможные блага: полностью оборудованные двух- и четырехместные домики, просторные палатки в аренду, отличную рыбалку, катание на собачьих упряжках, бесплатный Wi-Fi, горячий завтрак, а также ремонт малолитражных двигателей.

Фил хвастал рыбалкой в реках поблизости. Полагаю, это сезонное явление. Сейчас же деревянные домики с красными жестяными крышами и задернутыми занавесками безучастно стоят среди поредевших деревьев, а на заснеженной земле вокруг нет никаких следов.

Совершенно безжизненная картина.