Дикая собака Динго, или Повесть о первой любви

Таня любила звезды - и утренние, и вечерние, и большие летние звезды, горящие низко в небе, и осенние, когда они уже высоки и их очень много. Хорошо идти тогда под звездами через тихий город к реке и увидеть, что и река полна этих самых звезд, как будто насквозь просверлена ими темная и тихая вода. А потом сесть на берегу, на глину, наладить удочки и ждать, когда начнется клёв, и знать, что ни одна минута, отпущенная законом охоты на ловлю, тобой не потеряна зря. А рассвета все нет, и солнце еще не скоро протащит туман над рекой. Еще сначала будут клубиться в тумане деревья, и после уже задымится вода. А пока можно думать о чем угодно: о том, что делает теперь под кустом бурундук, и спят ли когда-нибудь муравьи, и бывает ли им холодно перед утром.

Да, хорошо было на исходе ночи.

Но сегодня, когда Таня проснулась, звезд уже было мало: одни ушли совсем, а другие уже бледно горели на краю горизонта.

"Вряд ли будет хорошо, - подумала Таня, - ведь Коля собирался с нами".

И тотчас же она услышала стук. Это в окошко стукнул два раза Филька.

Таня в темноте надела платье, накинула на плечи платок и, распахнув окно, выскочила прямо во двор.

Филька стоял перед нею. Глаза его в бледном сумраке были странного цвета, блестели точно у безумного, а удочки лежали на плече.

- Ты что же так поздно? - спросила Таня. - С вечера червей не накопал?

- А ты попробуй накопай их в городе! - хрипло сказал Филька. - Еще не поздно, как раз придем.

- Да, это правда, - сказала Таня, - с червями у нас плохо дело. Удочку мою взял?

- Взял.

- Ну что, пойдем? Чего ждать!

- А Коля? - спросил Филька.

- Ах да, Коля! - И Таня даже поморщилась немного в темноте, словно совсем забыла о Коле, словно не вспомнила о нем в ту самую минуту, как проснулась и поглядела в окно на звезды. - Мы подождем его в переулке на набережной, - сказала она и тихо свистнула своей старой собаке.

Та даже не шевельнулась под сенями, не переместила даже лап. Только взглянула на Таню, будто хотела сказать ей: "Хватит! Разве мало ходила я с тобой на реку летом за рыбой, зимой на каток и разве не я так часто таскала в зубах твои стальные коньки! А теперь уж хватит. Ты подумай только, куда я пойду в такую слепую рань!"

И Таня поняла ее отлично.

- Ладно, - сказала она, - лежи.

"Но, может быть, кошка пойдет?"

Таня позвала:

- Казак!

Кошка поднялась и пошла со всеми своими котятами.

- Зачем она тебе? - спросил Филька.

- Молчи, молчи, Филька, - сказала Таня. - Она не хуже нас с тобой знает, зачем мы идем на реку.

И они пошли, все углубляясь в утро, как в волшебный лес, выраставший перед ними внезапно. Каждое деревце в роще казалось клубом дыма, каждый дымок, тянувшийся из труб, превращался в причудливый куст.

На углу у спуска они подождали Колю. Он долго не шел, и Филька дул себе на руки: холодно было ночью добывать червей - копаться в остывшей земле. А Таня со злорадством молчала. Но и ее озябшая фигурка с открытой головой, тонкими волосами, от влаги завившимися в кольца, будто говорила: "Вот посмотрите, какой он, этот Коля, есть?"

Наконец они увидели его. Он выходил из переулка. Он не торопился ничуть. Он подошел, стуча ногами, и снял удочку с плеча.

- Простите, пожалуйста, - сказал он, - я запоздал. Вчера меня затащила к себе Женя. Она тоже показывала мне разных рыб. Только она их держит в аквариуме. А есть красивые рыбки. Одна совсем золотая, с длинным черным хвостом, похожим на платье. Я загляделся на нее... Так что простите уж меня, пожалуйста.

Таня задрожала от гнева.

- "Простите, пожалуйста!" - повторила она несколько раз. - Какая вежливость! Ты бы лучше не задерживал нас. Из-за тебя мы прозевали клев.

Коля промолчал.

- Мы еще не прозевали клев, время есть. Это наверху светло, а на воде еще не видно поплавка. Зачем же ты сердишься? - сказал Филька, более опытный, чем они.

- Я потому сержусь, что не люблю очень вежливых, - ответила Фильке Таня. - Мне всегда кажется, что они меня хотят обмануть.

- А я, например, - сказал Фильке Коля, - не люблю кошек никаких: ни тех, которые ходят ловить рыбу, ни тех, которые не ходят никуда. Однако я из этого не делаю никакого вывода.

И Филька, сердце которого не выносило тяжести ссор, с грустью посмотрел на обоих.

- Почему вы ругаетесь всегда - и тут и в классе? А я вам вот что скажу: перед охотой ссориться - так лучше остаться дома. Так говорит мой отец. А он знает, что говорит.

Коля пожал плечами:

- Я не знаю... Я никогда не ссорюсь с ней. Но всегда она. А между тем отец говорит, что мы должны быть друзьями.

- Это необязательно, что говорит отец, - сказала Таня.

Филька еще печальнее посмотрел на нее. И даже Коля был удручен ее словами, хотя не показал виду.

- Нет, я не согласен, - заметил Филька. - Мой отец охотник, он говорит со мной мало. Но все, что скажет, - правда.

- Вот видишь, - сказал Коля, - даже Филька, твой верный Санчо Панса, не согласен с тобой.

- Почему же он Санчо Панса? - спросила насмешливо Таня. - Уж не потому ли, что ты недавно прочел "Дон-Кихота"?