Дикая связь

Это немного выводит меня из состояния гнева. — Грей уже вернулся в колледж? Черт, извини, приятно познакомиться.

Шей улыбается мне, дружелюбно, даже несмотря на мое плохое отношение, и пожимает плечами. — Сойер делает все возможное, чтобы связаться с родителями Грея, но они очень осторожны. Он телекинетик, так что они должны доверять ему немного больше.

Ха. — Да, у хоккейной красотки хороший дар. Может, нам стоит познакомиться с его родителями, вселить в них уверенность, что у нас все под контролем.

Атлас дергает меня, чтобы я посмотрела на свое прозвище для Грея, и я ухмыляюсь ему, совершенно не раскаиваясь. Гейб закатывает глаза на мои выходки, потому что слышал это миллион раз, но также, я думаю, потому что знает, что я просто подбадриваю своих друзей.

Грей горяч, но он ничто по сравнению с любым из моих Связных… даже с теми, в которых я до сих пор не уверена. В этом сила связи, только о них я могу думать или жаждать. Я думаю, это чертовски грубо, что быть Центральным означает, что я чувствую себя так, и все же Нокс может приводить на ужин разных девушек каждую неделю без колебаний.

Блин.

Я не могу думать об этом прямо сейчас, потому что сегодня вечером заберусь в его постель. Не могу пойти туда, злясь на то, что он осмеливается прикасаться к другим женщинам, когда знаю, что он презирает меня. Блядь. У меня такое чувство, будто я продолжаю убирать за собой беспорядок в группе Связных, только для того, чтобы обернуться и обнаружить позади себя в два раза больше грязи.

— Его родители не входят в совет, но они – семья совета. Они знают все об Уильяме Дрейвене, и нет ни единого гребаного шанса, что Грея выпустят из его башни в ближайшее время, даже с вами, ребята, у него за спиной. Господи, я слышал о том, что ты сделал с лагерем Сопротивления прошлой ночью, Гейб. Уверен, что половина гребаной страны уже слышала. Ты – зверь.

Хм.

Что на этот раз?

Я смотрю на Гейба, но он тщательно скрывает свои эмоции, и это заставляет меня чувствовать себя немного агрессивно. Мне не нравится быть последней, кто узнает новости, и теперь, когда мы пришли к этим отношениям, мне хочется пустить кровь Шею за то, что он знает что-то, чего не знаю я.

Атлас хватает меня за руку и оттаскивает от них двоих к стойке, чтобы забрать наши пиццы, раз уж они готовы. Он не оглядывается, чтобы проверить, следует ли Гейб за нами, и ведет меня обратно к машине, усаживая на переднее сиденье без единого слова или какого-либо осуждения за кипящую боль, бурлящую в моей груди.

Через минуту Гейб забирается на заднее сиденье, хихикая под нос, когда снова машет кому-то снаружи, совершенно не обращая внимания на бурю, бушующую в моем животе на переднем сиденье.

Наступает тихий момент, когда в безмолвном пространстве слышно только мое ровное дыхание. В зеркале заднего вида я вижу, как Гейб хмурится на Атласа, когда тот не сразу заводит машину и отправляется в путь.

Вместо этого Атлас откидывает мои волосы с лица, его пальцы нежно касаются моей щеки, но уже нет той нежности, когда он огрызается на Гейба: — Ты забыл, что Оли очень нестабильна? Тебе, наверное, не стоит скрывать от нее дерьмо, если оно уже попало в мельницы сплетен этого места.

Гейб смотрит на меня и выдыхает, проводя рукой по волосам и слегка дергая их за концы. — Я не знал, как перевести разговор на то, что прошлой ночью я убил восемнадцать человек. Как мне просто сказать об этом, не звуча…

Атлас прерывает его: — Не звуча, как будто ты сделал то, что должен был сделать, чтобы обеспечить ее безопасность? Просто скажи это. Оли не сломается, ты знаешь, на что она способна.

А он знает? Ну, наверное, знает. Я сказала ему достаточно, чтобы он был в курсе. — Я тоже убивала людей, Гейб. Я не собираюсь думать о тебе по-другому за то, что ты это сделал.

— Да, но ты не разорвала восемнадцать человек на части своими голыми… ладно, ну, лапами, наверное. Ты понимаешь, о чем идёт речь, я убил их физически, вблизи, а это довольно жестоко.

Я пожимаю плечами, не беспокоясь об этом различии, и пристегиваюсь ремнем безопасности, пока Атлас наконец-то заставляет машину двигаться. Никто из нас не разговаривает, пока Атлас не останавливается на красный свет на последнем перекрестке перед закрытым поселком, в котором находится поместье Дрейвенов.

— Норт и Нокс отправились на охоту после того, как нашли Уильяма. Мы с Грифоном узнали, когда они уже были по локоть в лагере Сопротивления, они зашли слишком далеко, чтобы остановиться, так что нам пришлось просто переждать их убийственную ярость и убедиться, что никто к ним не приблизится, — тихо говорит Гейб, и у меня такое чувство, что он думает, что предает свою семью, рассказывая нам это.