Дикая связь

Я также знаю, что Норт был готов вырвать меня из постели Атласа и притащить сюда посреди ночи за то, что я посмела его ослушаться, так что ничего не выйдет. — Все в порядке, лучше покончить с этим сейчас и вернуть вечер пятницы. Атлас, надеюсь, ты готов к самому неудобному приему пищи, в котором ты когда-либо участвовал в своей жизни, потому что сейчас все будет очень жестко.

Атлас насмехается, но притягивает меня ближе, утыкаясь носом в мои волосы, словно ему нужен мой запах так же сильно, как мои узы жаждут его. Интересно, насколько сильно они все чувствуют притяжение наших уз, жаждут ли они меня так же сильно, как я их? Сомневаюсь, потому что все они, похоже, гораздо легче переносят расстояние между нами, чем я.

Черт бы их побрал.

Когда мы приходим в столовую, то оказываемся первыми, и занимаем свои обычные места, только теперь Атлас сидит рядом со мной. Я прижата к нему и Гейбу, и разве это не чертовски прекрасно?

— У меня такое чувство, что мы на поминках нашей воли к жизни, — бормочет Атлас, когда двери кухни открываются, и персонал начинает подавать нам ужин.

Обычно они ждут, пока Норт придет и позовет их. Мне так неловко, когда они ходят вокруг и разносят дюжину разных блюд для нас, но двое других просто начинают наполнять свои тарелки.

Гейб колеблется секунду, прежде чем взять мою тарелку и наполнить ее для меня, взяв все продукты, которые, как он выяснил, являются моими любимыми, и добавив некоторые из здоровых продуктов, на которых он живет. Официанты смотрят куда угодно, только не на нас, что, на мой вкус, слишком похоже на сегодняшних студентов.

Сейчас, кажется, самое время выудить из него информацию, пока он отвлечен, поэтому я наклоняюсь на своем сиденье, чтобы прошептать ему так, чтобы официант меня не услышал: — Почему перевертыш так пугает их? Что ты от меня скрываешь?

Он застывает на своем месте, его вилка находится на полпути ко рту, и он прочищает горло, прежде чем ответить: — Почему я должен рассказывать тебе что-то о своем даре, если расспрос про твой запрещен? Я не настаиваю, но ты слишком многого просишь, Связная.

Проклятье.

Это была причина, по которой я не пыталась расспросить его, но благодаря тому, что он бросил маленький намек на то, как они все ужасающи, мне теперь безумно любопытно.

Я дуюсь.

Теперь, когда мы нашли этот странный мир между нами, дружбу, которая является чем-то большим, но совсем не отношениями, я чувствую себя достаточно комфортно, чтобы сделать это, и знаю, что он не назовет меня избалованной соплячкой или угрюмым ребенком, как некоторые из моих других Связных, определенно сделали бы.

Вместо этого он усмехается и бормочет: — Если ты расскажешь мне одну вещь о своем даре, одну вещь, которую никто другой не знает, я отвечу на все твои вопросы. Видишь? Я тоже могу быть щедрым.

Ах, значит, небольшое замечание Атласа о том, что он прикрывает меня, действительно задело его за живое. Это прекрасно, я не могу остановить их ссору или заставить их быть друзьями, но это также немного похоже на наблюдение за тем, как начинают зарождаться все проблемы, с которыми мы столкнемся в будущем.

Это может сделать меня самой большой стервой в мире, но я абсолютно точно собираюсь принять это и использовать в своих интересах здесь. У меня так мало власти в этой Связке со всеми этими людьми, с даром, который может покончить со всеми нами, и Сопротивлением, которое ищет меня повсюду, так что мне нужно просто использовать то, что я могу, и позволить картам упасть туда, куда они могут.

— Договорились. Не прямо сейчас, но… позже, я могу это сделать.

Он ухмыляется мне как раз в тот момент, когда входит Грифон, весь в грязи, на его щеке расцветает синяк. Мои узы немедленно обижаются при виде этого, мой дар вырывается из меня, чтобы исцелить его так быстро, что его невозможно остановить. Гейб вздрагивает, но не вскрикивает и не отшатывается от меня, что я расцениваю как прогресс.

Атлас наблюдает за мной и осторожно перемещает свою руку по столу ближе к моей, так что мы не совсем касаемся друг друга, но он показывает мне, что он здесь, если мне понадобится.

Я не говорю ни слова, и в тот момент, когда мой дар снова поселяется во мне, я беру вилку дрожащей рукой, не обращая внимания на то, как нелепо выгляжу, пытаясь так есть.

— Тебе не нужно было этого делать, — говорит Грифон, садясь на свое обычное место за столом напротив нас.

Я пожимаю плечами и стараюсь не выглядеть настолько потрясенной, насколько я себя чувствую. — Я ничего не могу поделать. Моим узам не нравится видеть вас, ребята, ранеными, даже если это всего лишь синяк.

Я чувствую на себе все три взгляда, но начинаю есть, игнорируя их изо всех сил.

Меньше чем через минуту Норт входит, на его лице зверское выражение, когда он рассматривает всех нас, но его глаза остаются приклеенными к тарелке передо мной. Я опускаю взгляд на нее, но в еде нет ничего плохого, никакой контрабанды, из-за которой он мог бы разозлиться, среди гороха и кукурузы, поэтому я просто опускаю глаза и доедаю оставшуюся еду.