Дикая Волшебная Душа: раскрепости свой дух и соединись с мудростью природы

Став взрослой, я все равно часто бываю в этих лесах. Они уже не такие таинственные, какими были в пору моего детства. И все же в них я нахожу уединение, защиту и отдых, там прихожу в равновесие и принимаю важные решения. Там я совершаю свои магические ритуалы. Снова и снова я пропадаю в этих лесах, как в детстве.

Первое дерево

Можно представить, какой сакральный трепет должны были испытывать наши далекие предки перед громадными, отдельно стоящими деревьями. Для обожествления были причины. Деревья – любые, даже простые и ничем не выдающиеся, являлись тем, что обеспечивает выживание. В самые древние времена они были домом: ночью в их ветвях можно было укрыться от хищников. Когда люди научились добывать огонь, они стали тем, что этот огонь поддерживает – топливом. Их плоды были пищей, листья – лекарством. Не удивительно, что дерево, отличавшееся от своих лесных собратьев внушительными размерами, становилось объектом поклонения. Мне вспоминаются невероятные старые вечнозеленые леса северо-запада тихоокеанского побережья, где среди красных кедров, пихт и секвой можно встретить отдельные экземпляры, достигающие более сотни метров в высоту, с диаметром ствола до шести метров[3]. Эти прекрасные гиганты древних времен теперь редко встречаются в прибрежной зоне, и большинство из них находятся под охраной государства и окружены специальной оградой с платным входом. Только так теперь можно ощутить вблизи их величие.

Прогуливаясь по тропинкам в лесу неподалеку от дома, я вижу тут и там среди молодых деревьев огромные старые пни, которые рассказывают истории из прошлого – о том, как их сразила молния или огонь. Глубокие трещины на древних стволах помнят пионеров, что пришли осваивать эту землю, ресурсы которой казались неистощимыми, и страдания аборигенов, чьи священные земли были захвачены и разграблены. Тот горький стон и сетования чуткое ухо до сих пор может услышать в шуме листвы, распознать в молчании поднимающегося от земли утреннего тумана.

С начала времен деревья считались священными, возможно, еще и потому, что, подобно людям, они стоят прямо, ногами на земле, с головами, устремленными в небо, и циклы их жизни напоминают человеческие. Как и мы, деревья обладают памятью – по кольцам на их пнях можно многое узнать об их прошлом. Как бы то ни было, в легендах и мифах культур всех народов мира прослеживается почтительное отношение к деревьям.

Наверняка вы слышали о христианском Древе познания в Эдемском саду, чьи плоды даровали человеку знания о добре и зле, знакомы с древнегреческим мифом о Дафне, обращенной в лавровое дерево своим отцом, речным богом, чтобы защитить ее от преследований Аполлона. Скандинавский Один по легенде девять дней висел на Древе мира Иггдрасиль, неотрывно глядя в темную воду, чтобы получить руны для блага человечества. Будда обрел просветление под деревом Бодхи, а еще в Индии верили в существование космического дерева, Ашваттха, что уходит корнями в небо, а его ветви растут вниз, покрывая всю землю. В любой мифологии деревья обеспечивали связь между мирами людей и богов: представители высших сил или их посланники перемещались из одного мира в другой по стволам и ветвям.

Если одно дерево могло символизировать ось, связующую небо и землю, то что же древние думали о целых лесах?

Пересекая грань

Когда-то почти всю территорию Центральной и Западной Европы покрывали девственные леса. В некоторых лесных массивах, таких, например, как в Германии Шварцвальд (в переводе с немецкого это означает Черный Лес), деревья стояли так плотно, что сквозь их кроны никогда не проникали солнечные лучи. Там было по-настоящему опасно: одинокому путнику легко можно было заблудиться, стать жертвой разбойников или добычей диких зверей. Для людей, живших неподалеку от Шварцвальда, это было и место мистическое.

Входя в лес, мы символически пересекаем границу миров – так душа вступает в мир неведомого, царство смерти, природы или духов; человеку иногда необходимо пересечь эту грань, чтобы понять или обрести что-то важное для себя. Многие сказки братьев Гримм и других авторов начинаются похоже. Вспомните «Красную Шапочку», «Гензель и Гретель», «Белоснежку», «Машу и медведей», или, например, «Румпельштильцхен» – что их объединяет? Верно – герои отправляются в глубь леса. В паутине ветвей, темноте и неизвестности, они прокладывают себе путь, справляясь с трудностями, подстерегающими тут и там – и выходят обновленными.