Дикарь

Может поэтому он и испытывал впервые за столь долгое время почти забытое воодушевление с блаженной эйфорией. И так не хотел, чтобы оно исчезало как можно дольше. Даже включил на полную громкость (правда, только в своей голове) бессмертную арию «Casta diva» из оперы Винченцо Беллини «Норма» в исполнении, увы, смертной Сарины Банш. При этом в какой-то момент не удержался и вывел проекцию её трёхмерной видеозаписи в нескольких метрах перед собой и напротив окон, с лёгкой, едва тлеющей улыбкой на полупьяном лице наблюдая за её зачаровывающими движениями и искренней игрой изображаемого ею оперного персонажа.

Причём, самой главной изюминкой данного видеоролика являлась её истинная внешность, которую она не стала прикрывать монтажными «заплатками», тем самым демонстрируя, кем она являлась в действительности при рождении. Одной из представительниц третьего класса, нереально одарённой и с тем же самым обделённой. Ведь в отличие о высшего бомонда, у неё не было возможности восстановить с помощью генетической плазмы потерянные в подростковом возрасте при очень страшном несчастном случае (лишившем её так же и родителей) ногу, руку, плечо и даже часть черепа. Всё это ей заменяли протезы из особых сплавов, делая её похожей внешне на анимата, покрытого лишь наполовину искусственной кожей. Но в этом её уникальность и заключалась. Она была человеком и, наверное, человеком куда большим, чем та же надменная аристократия Ордики. По крайней мере, она обладала настолько невероятным голосом со ещё более мощной эмоциональной глубиной, которой едва ли могли достичь даже бессмертные боги.

И сейчас её исключительный дар, наполняющий Шейна Рэдлея неземным сопрано, был как никогда кстати, усиливая состояние мэтра практически стократно. Единственное, что его действительно немного огорчало в эти воистину упоительные мгновения то, что Сарина не находилась в его комнатах в режиме реального времени и не пела для него вживую. Запись записью (какой бы достоверной она не была), но ощущать присутствие живого человека, видеть его взгляд и чувствовать буквально кожей его движения – это совершенно разные вещи. А эта девушка, как ни крути, действительно была особенной во всех смыслах, оставаясь завораживающей красавицей даже при наличии искусственных протезов и имплантатов. Пока ещё молодой и даже с наличием собственных волос на уцелевшей голове – длинных шёлковых локонов цвета золотисто-медного каштана. Про глаза можно и не говорить. Шейн смотрел в них всегда так, будто они действительно пребывали вместе наедине, и ничто для этого им не мешало. Правда, пребывали не так уж и долго.

В какой-то момент вся эта сказочная идиллия, на грани наркотического угара, резко оборвалась. Точнее, была нарушена нежданным вторжением из внешнего мира Ивонной, вошедшей в покои мужа без надлежащего приглашения и предупреждения. Как правило, она совершала подобные манёвры в крайне редких случаях, только когда была на взводе или считала причину своего прихода весьма важной, не требующей отлагательств.

– Так это всё-таки оказалось правдой, да, Шейн? – и, судя по всему, она была настолько потрясена недавно узнанной ею новостью, что не сразу обратила внимания на видеопроекцию, которой самодовольно любовался её горячо любимый супруг. Причём он не сразу отключил трёхмерный визуал Сарины Банш, перед этим взглянув в сторону приближающейся к нему жены и теряя за считанные мгновения всё былое настроение, вместе с недавним воодушевляющим подъёмом.

– Правдой? Какой правдой? – для начала ему пришлось отключить аудио у себя в голове, а потом и саму проекцию, правда, без какой-либо спешки.

Наверное, если бы он сейчас трахался в своей спальне с парочкой постельных рабынь и то бы, скорее, не остановился и не стал прерываться, а здесь… Здесь было всё-таки немного другое.

– Ты вообще о чём?

– О причине, по которой ты спустил Акерли с рук его недавнюю выходку! Или думал, я ничего об этом не узнаю?

– Мне казалось ты импонируешь Акерли куда больше, чем Вэлису.

Мэтр Рэдлей двинулся навстречу жене, успев даже пройти сквозь проекцию Сарины в футуристическом наряде, меняющем и цвет, и форму чуть ли не под каждую спетую ею строчку арии. Но в этот раз она всё же растворилась полностью в воздухе, после чего в гостиной, кроме Шейна и Ивонны, не осталось уже больше никого.

– Ты прекрасно знаешь, по каким причинам я не поддерживаю помолвки дочери с этим безмозглым и самовлюблённым павлином! Но это не означает, что я тайно восхищаюсь командором. Это ты разрешаешь ошиваться ему у нас, как у себя дома. Видимо, поэтому он и решил, что может похищать Лалию среди бела дня и делать с ней невесть что и невесть где!

– Вообще-то это ты дала ему согласие на их вчерашнюю поездку в город. Поэтому не нужно смотреть на меня, как на соучастника его безалаберной шалости. Ты в этом виновна не меньше моего.