Дикарь

– И как же? Что ты меня похитишь и начнёшь выбивать согласие на наш будущий с тобой брак столь мерзостными методами, угрожая всем, чем только придёт в твою сотни раз контуженную голову? Просто интересно, так сказать, не для протокола. Как же именно ты намереваешься это провернуть?

Несмотря на то, что Лалии было не просто страшно, а до желудочных коликов и до лихорадящей во всём теле тряски жутко, она не сумела удержаться от мучавших её всё это время вопросов и не задать их прямо в лицо Акерли, заодно неосознанно сжав руки в кулаки. Хотя она прекрасно понимала, что ничего не сможет ему сделать – ни ударить, ни попытаться как-то отсюда сбежать. Наверняка, она даже не сможет спрыгнуть с платформы из-за установленных в опасных местах защитных барьеров и страховочных «подушек». Чтобы Эвис не предусмотрел заранее всех этих нюансов?

– Для начала дам тебе немного времени на подумать. После чего поговорим на нужную тему уже основательно.

– Подумать? Ты серьёзно? С чего ты взял, что я изменю на твой счёт своё мнение?

– Вот скоро это и выясним.

Лалия успела только вскрикнуть от неожиданной боли, когда мужчина вдруг сжал свою вторую ладонь на её левом предплечье сильнее, чем до этого, и так же резко, без предупреждения, потянул её в сторону, вынуждая обойти монокар.

– Мне больно! Что ты делаешь? А Каллен? Он так и будет валяться в машине всё это время без сознания?

– О своём зверёныше можешь пока не переживать. Поговорим о нём, когда наступит для этого подходящий момент.

– И когда он должен наступить?

– Скоро обязательно обо всём узнаешь. Немного терпения, мой ангел.

Конечно, девушка не могла ничего противопоставить в ответ человеку, который превосходил её по силе и ловкости во стократ. Всё, что ей оставалось – только громко возмущаться и беспомощно семенить рядом, пока командор тянул её в сторону впечатляющего дома (практически современного замка), где запросто можно было спрятать кого угодно и как угодно, без единой возможности потом там этого кого-то найти. Поэтому ей и было страшно просто до одури и за себя, и за Каллена. Но за Каллена, наверное, сильнее всего. Потому что для Акерли молодой раб считался сейчас красной тряпкой для разъярённого быка. Одно неверное слово или грубый намёк и более худшей трагедии уже не избежать.

– Ты и вправду думаешь, что никто у меня дома не спохватится и не заметит, что меня сейчас нет в Остиуме? И что отец после этого не бросится меня искать?

– До этого ещё должно пройти уйма времени. Так что, не переживай. Мы многое успеем и обсудить, и даже что-нибудь сделать продуктивное.

Последние слова похитителя Лалии совершенно не понравились, как и его жёсткая бесцеремонность, с которой он вёл её в дом, а потом по пустым лабиринтам внутренних галерей надцокольного этажа в неизвестном направлении. Казалось, они прошли не менее ста метров, перед тем как, наконец-то, остановились, и до того, когда Эвис с помощью движения правой руки заставил открыться практически невидимую в стеновом блоке дверь. Стена, к слову, выглядела как цельная гранитная панель из натурального декоративного камня, ещё и меняющего, подобно хамелеону, из-за особой поверхности цвет, или вовсе «растворяясь» в пространстве при определённом освещении. В общем, место с оптической иллюзией, в котором вполне можно с лёгкостью затеряться, если не знаешь, что здесь на самом деле находится, кроме стены.

– Что это? Что это за комната? И что ты собираешься делать с Калленом?

– Уютное место для продуктивного уединения. Посидишь здесь с пару часиков.

– Не смей! Если ты меня здесь запрёшь!..

Но Эвис уже не просто завёл девушку в небольшую комнату с голыми стенами и задраенным с внешней стороны защитными «ставнями» большим окном, а буквально закинул её грубым рывком руки в центр помещения, чтобы она не успела определиться в пространстве и попытаться выбежать обратно.

– Да, моя душа. Я тебя здесь запру. И продержу взаперти столько времени, сколько посчитаю нужным.

– Ты псих, Акерли! Отбитый на всю голову конченный псих! – Лалия действительно было метнулась обратно к дверному проёму с противоположной части комнаты, но лишь успела увидеть гадливо ухмыляющегося ей в ответ командора, которого вскоре перекрыла быстро закрывшаяся панель. Так что всё, что ей удалось сделать за эти короткие секунды – добежать до этой чёртовой «двери» и беспомощно ударить по ней своими хилыми кулачками. И, конечно же, та совершенно никак не поддалась и не шелохнулась с места.

– Сейчас же меня выпусти! Эвис! Ты меня слышишь? Если думаешь, что после всего этого я захочу тебя видеть и слушать, то ни хрена подобного! Это последний раз, когда мы с тобой видимся и общаемся! Больше никогда, ни при каких обстоятельствах я тебя к себе не подпущу! И в наш дом ты тоже, как к себе, являться уже не будешь! Чокнутый психопат!