Дикарь

Итак, я стоял все на том же месте, собирался с силами и пытался определить безопасное направление. Возвращение на улицы меня не прельщало. Немало народу видело меня, и еще больше слышало, что Уайтчепелский убийца — это пятнадцатилетний паренек, раздетый до пояса.

Я должен найти рубашку.

Тогда все будет в порядке.

Вдобавок, я не буду так сильно мерзнуть.

В разгар погони меня не слишком заботили дождь и холод, но чем дольше я сидел в темноте на корточках, тем хуже себя чувствовал. Даже несмотря на то, что арка защищала меня от дождя, я успел промокнуть до костей. Вскоре я весь дрожал. Зубы выбивали барабанную дробь. Я обнял себя за плечи и принялся тереть покрывшиеся мурашками руки, но это помогало слабо.

Рубашка — вот единственное, что мне нужно.

А также куртка и башмаки. И пара сухих брюк в придачу.

Не лишней была бы волшебная палочка.

По случаю ее отсутствия, единственным для меня выходом оставалась кража. Я уже помял шлюхины груди и зарезал человека, так что воровская стезя уже не казалась столь тяжким грехом.

Кроме того, это было необходимо для самосохранения.

Когда дело касается спасения собственной шкуры, я пойду на многое, за исключением предательства друзей. Это факт. Больно вспоминать о некоторых вещах, которые мне пришлось натворить за многие годы, в те моменты, когда Костлявая была совсем рядом. Кража каких-то шмоток — самое легкое прегрешение в этом списке.

Хотя в то время это выглядело как нешуточное дело.

Я никогда ничего не крал до этого момента. Но мне действительно нужна была рубашка.

В итоге я выпрямился и размял затекшие мышцы.

Окончательно уйдя с улицы, я пробрался через узкий проход и обнаружил, что стою во внутреннем дворе доходного дома. Над головой больше не было арки, и дождь снова начал меня поливать. Я полагал, что некоторые комнаты наверняка пустуют, и все что мне нужно, так это найти одну из них и взломать.

Ближайшая подходящая дверь вела в комнату номер 13. Это было несчастливое число, так что я поскорей прошел мимо нее и осмотрелся вокруг. В окнах других комнат, расположенных дальше, светились тусклые огни. Я слышал, как в некоторых из них смеются и выпивают.

Но окно прямо возле таблички с тринадцатым номером было темным. Оно было разбито и заткнуто тряпкой от холода. Я немного поприслушивался. Ни единого звука не доносилось из-за окна. Это не означало, что комната пуста, но внушало надежду.

Я вернулся к двери и несколько раз слегка постучал. Никто не ответил, и я попробовал ручку. По тому, как она поддалась, можно было предположить, что дверь не заперта, но, когда я толкнул ее, она не открылась. Посчитав, что она, должно быть, заперта на задвижку, а значит — комната не пустует, я почти сдался.

Тут до меня дошло, что тот, кто живет в этой комнате, может использовать для выхода другую дверь.

Вернувшись к окну, я вытащил тряпку, просунул лицо в отверстие и тихонько позвал:

— Здрасьте, есть кто дома?

Ответа не было.

Я запихал руку в дыру, нащупал дверь и первым, чего я коснулся, была дверная задвижка! Прекрасно, похоже, мне повезло так повезло.

Для кого тринадцатый номер и несчастливый, подумал я, да только не для меня.

Я без усилий сдвинул задвижку и вытащил руку из окна, следя за тем, чтобы не порезаться. Потом пристроил тряпку на место точно так же, как было раньше.

Подойдя к двери, я без труда открыл ее. Не успела он полностью распахнуться, как обо что-то ударилась, но, по крайней мере, чтобы мне пролезть, ширины хватало. Я вошел и замер, придерживая дверь, на тот случай если придется быстро убегать. Никто не закричал. Единственный звук, за исключением стука моего сердца, доносился снаружи. Это был дождь, стучащий по камням двора и хлещущий по лужам.

Была бы комната хоть капельку темнее, я бы не различил ничего. Однако окно и приоткрытая дверь пропускали чуточку света. Вполне достаточно, чтобы я понял, что предметом, о который ударилась дверь, был маленький прикроватный столик и недостаточно, чтобы разобрать, растянулся ли кто-нибудь на кровати.

Я искренне надеялся, что нет.

Проскользнув вперед, я дотянулся до постельного белья и начал его ощупывать.

Если бы я наткнулся на ногу, то, наверное, заорал бы во всю глотку.

Но покрывало было гладким.

Возле другого конца кровати стоял еще один стол. Рядышком был пристроен и стул.

В этой комнате все было рядышком. Это была самая маленькая комната, из всех, когда-либо мною виденных, и я от души пожалел человека, вынужденного жить в столь тесной квартире. Да здесь едва хватало места для кровати. Она была втиснута в угол и невозможно было даже открыть дверь, не задев столик.

Находясь здесь, я чувствовал себя нечаянно вторгшимся в чью-то нищету.

Но в конце концов я не торчал под дождем. Даже несмотря на то, что в комнате было холодновато, это было всяко лучше, чем снаружи.