Дикарь из глубинки или курс выживания для мажорки

– Родить? А кто говорит о “родить”? За тебя уже родили, деточка. Да и я вообще не фанат “супового набора”, я женщин аппетитных и в форме люблю, – фыркает дед. – Вот как моя Люсенька. Вот где и ж…, и г… кхм, а не вот эти твои кости, которыми ты у меня целый день перед глазами мельтешишь и перед ушами громыхаешь. Как погремушка, ей богу!

Я от возмущения аж воздухом давлюсь. Между прочим, для моих метр шестьдесят вес в пятьдесят килограммов считается идеальным. Золотой стандарт! И ничем я не “громыхаю”. И “ж”, и “г” – все есть! Да, не таких “выдающихся” размеров, как у Люсинды Михайловны Румянцевой, но мне хватает. Мои мужчины никогда не жаловались.

– Нет, не понять мне моды современной, – оценивая меня с ног до головы, продолжает гендир, словно не замечая моего возмущенного паровозного пыхтения. – Женщина должна быть в теле. Женщины должно быть много. Чтобы глаз радовался и было за что подержаться. А тут…? Впрочем, мы отклонились от темы разговора. Вспомним, что я умираю.

– Да знаете, что-то не похожи вы на умирающего, – бурчу.

– Мне лучше знать. Так вот, Серебрякова, мне нужна твоя помощь. И это не просьба, как тебе могло показаться. А приказ.

– И, надо полагать, если я его не выполню, вы меня уволите. Я правильно уловила?

– Схватываешь на лету, – потирает ладони мое коварное начальство.

– И? В чем же заключается ваша “мелочь и блажь”, с которой я должна вам помочь? Рожать вам детей не надо, с этим разобрались.

– Ты присядь, – подхватывает меня под локоть, подводя к стулу, странно радостный гендир. – В ногах правды нет, – стискивает сухощавыми пальцами плечи, заставляя упасть задницей на стул.

– Андрей Петрович, просто чтобы вы знали, если что, я буду кричать.

Моя реплика старика только еще больше веселит. Он огибает свой массивный рабочий стол и садится в кресло. Тянется к нижнему ящику стола, доставая оттуда полупустой графин и бокал. Щедро плещет в рокс виски, залпом выпивая добрые “пятьдесят”.

– Андрей Петрович, а вы уверены, что людям при смерти можно пить?

– В моем время алкоголем лечили все. От физических ран до душевных, деточка.

– А если Люсинде Михайловне расскажу?

– Уволю, – припечатывает меня к стулу хмурый взгляд из-под бровей.

Я затыкаюсь. Но мысль, что старик темнит, никак не желает покидать мою голову.

Пряча графин обратно, Румянцев упирает локти в стол и смотрит на меня. Молчит. Долго. Эпичная сцена осталась позади, и сейчас передо мной снова появляется вполне себе пугающий и серьезный мужчина преклонных лет.

Наконец-то, сцепив пальцы в замок, Андрей Петрович заявляет:

– У меня был сын.

Вот это новости! Был – звучит плохо. Трагично. Но, по правде говоря, я вообще не знала, что у Румянцевых были дети. Как и весь коллектив.

– Просите, вы сказали был?

– Попал в ДТП со смертельным исходом много лет назад, – бубнит Румянцев. – На тот момент мы уже десять лет, как не общались. История длинная и запутанная, тебе нужно знать только то, что мой сын был своенравным мальчишкой. В двадцать лет влюбился и ушел из семьи, когда я отказался принимать в нашу династию проходимку без имени и рода! Руслан мне назло женился на этой своей Сюзанне и заделал ей ребенка. Моего внука. Единственного наследника и продолжателя рода Румянцевых. Других преемников у меня нет.

– Воу, – выдохнула я пораженно.

Бросить семью ради любимой – это так романтично. Моя внутренняя впечатлительная барышня взмахнула крылышками. Но расчетливая стерва-карьеристка с сомнением восприняла подобный восторг.

– Я поняла, – киваю. – Был сын. Есть внук. Но что вы хотите от меня?

– Как ты понимаешь, отношения с внуком у меня…

– Плохие? Натянутые? Неприязненные?

– Мягко говоря. Мы почти не знакомы. Все, что я знаю о своем внуке: тридцать пять лет, бывший военный, холост, есть сын, живет в Самарской области. Информации мало, чтобы оценить его возможности и доверить управление огромной финансовой машиной. Но и оставить фирму этим олухам-акционерам я тоже не могу. Я вложил в этот холдинг полвека! Он принадлежит моей семье, моей фамилии, и так должно быть и после моей смерти!

– Допустим. Это я понимаю. Но до сих пор не понимаю, что требуется конкретно от меня?

– Как что, Серебрякова? Ты привезешь мне моего внука!

– И как вы себе это представляете? – заламываю я бровь. – Как я заставлю взрослого тридцатипятилетнего мужика из глубинки махнуть в столицу? На поводок посажу? Конфеткой поманю? Он же не собака!

– Да хоть и на поводок, хоть конфетой, хоть другими твоими, – кивок, – громыхающими частями тела поманишь, Милена. Это уже твоя забота. Внук нужен мне в Москве через месяц. Максимум! Возьмешь с собой текущие проекты, документы Вадик уже подготовил. Введешь мальчишку в курс дела. И обязательно будь на связи двадцать четыре на семь.

Мальчишку? Он сейчас серьезно? Этот “мальчишка” старше меня на десять лет! Где я, а где бывший вояка из глубинки? Даже если я очень сильно захочу, сомневаюсь, что на него подействуют мои двадцатипятилетние “громыхающие части тела”! Бре-е-ед. Ущипните меня!